– У альвов? – Рамичи с округлившимися глазами чуть не на четвереньках подобралась к нему поближе. – Разве альвы – не вымершая раса?
Братья неожиданно расхохотались. Климий, еле переводя дух от смеха, выговорил:
– Типичное дремучее заблуждение! И кто только сеет такое?
Необидчивая Рамичи ждала пояснений, терпеливо переводя взгляд с одного брата на другого.
– Альвы – ушедшая, вернее, уходящая раса, а не вымершая.
– Куда уходящая? – последовал быстрый вопрос.
Климий вздохнул и переглянулся с братом:
– Как бы им объяснить? Ну, скажем так: знаете ли вы о существовании невидимых пространств, иных миров?
Рамичи и Таллури так неуверенно кивнули, что у Климия, похоже, пропала охота объяснять.
– В общем, – заключил он, – туда они и ушли. Почти все. Но многие альвийские роды еще остаются на нашем плане. Довольно с вас для начала, – он махнул рукой. Но вдруг спохватился: – Постой, я не разобрал, что это были за образы – «маленькое животное» и «пирамидка»? Ты передала их явственно, но я все же не понял смысла.
– «Маленький дикий зверек, служащий божеству», – объяснила Таллури, – так переводится мое имя с нашего древнего наречия. А «пирамидка» – это кристаллическая игрушка, которую мне подарил один незнакомый человек. Вот, – она сняла с шеи и протянула ему оплетенную в тонкую, но надежную сеточку из кожаных шнурков макушечку пирамидки, которую теперь всегда носила на груди, уложив оставшиеся части в надежный полотняный мешочек.
Все заинтересованно склонились над кристаллом на ладони Климия.
– Что это? – Рамичи убрала со лба золотистую челку, чтобы не мешала смотреть.
– Вот тебе доказательство, что альвы еще с нами. Кажется, это альвийская игрушка? – предположил Нэфетис.
– Именно, – подтвердил Климий. – Потрясающая вещь. И очень древняя! Покажи ее как-нибудь целиком, хорошо? – он вернул макушечку владелице и вдруг взглянул на нее по-особому: – Мне очень понравилось твое древнее имя. Оно словно составляет часть тебя. Сокровенную часть тебя.
– Тот человек, что подарил мне альвийский кристалл, – вспомнила Таллури, – назвал меня так, не зная ни меня, ни моего имени. Не зная даже о моем присутствии в убежище Энгиуса.
И она рассказала им эту часть своей истории.
– Можно я тоже буду тебя так называть? – спросил Климий. – Хотя бы иногда?
– Только в обмен! – тут же предложила Таллури. – Мне трудно бывает верно произнести ваши имена, там мало… – она подобрала слово, – …певучих звуков. Можно я сокращу – Лим и Нэф? Так ярче слышно.
– «Ярче слышно»! Здорово, я согласен! – откликнулся Нэфетис.
А Климий неожиданно протянул руку и утер ей нос, перепачканный ежевикой. И сразу, словно испугался своего братского порыва, вскочил и пошел к воде. За ним побежала искупаться Рамичи. Когда они отплыли достаточно далеко, Нэфетис перевернулся на живот и, глядя вслед брату и своей ведомой, негромко проговорил:
– Климий – замечательный и заботливый брат и верный друг. Может быть, он излишне сдержан, но у него глубокое и терпеливое сердце. Я знаю, он мечтает о жреческом служении. И быть другом и наставником юной девушки для него – сущее мучение. Это против всех его устремлений. Постарайся понять это и простить за минуты досады. Но не смущайся, наши наставники лучше знают, что нам нужно для работы над собой и в чем наше жизненное призвание. Мы им доверяем.
А еще есть наша собственная интуиция – мышление сердца. Вы подружитесь, я уверен. Вы даже чем-то похожи: задумчивые, серьезные.
