– Хорошо. Вы зайдите ко мне сегодня вечером… нет, лучше завтра, – посмотрим и поговорим, – обратился Николай к аспиранту, чтобы сразу же уйти от непосредственной работы. – Подойдет такой вариант? – обратился он к Цареву.
– Да. Давайте встретимся с вами дня через два, – сказал аспиранту Царев.
Аспирант в ответ понимающе кивнул и стал складывать в папку листы исписанной бумаги – для него прием закончился.
– Андрей Иванович! – обратился аспирант к Цареву, повторяя его слова. – Я тогда сегодня-завтра поработаю над вашими замечаниями и через два дня встретимся?
– Да, конечно. Дня через два, как договорились.
Аспирант пожал руку Цареву и Николаю, но уже для прощания, и вышел.
– Тяжело ему придется с защитой, – вздохнул вслед вышедшему Царев и пояснил: – Почти не знает украинского языка. А на русском языке диссертации по истории к защите не принимаются. Ты, Коля помоги ему, чем сможешь.
– Хорошо. Только что сейчас меня попросили, чтобы помог какой-то аспирантке…
– Ну, видишь, нарасхват. Гордись, что у тебя хорошая школа и подготовка. Не у всех просят помощи, – засмеялся профессор. – Садись, рассказывай, что у тебя, а потом я тебе кое-что скажу.
Николай, немного помявшись, предложил:
– У меня есть пиво. Как? Можно сейчас?.. – он не договорил, но научный руководитель понял.
– Конечно, по бутылочке можно. Тем более время обеденного перерыва приближается. Но, Коля, от тебя попахивает… заметно. Ты уже выпил?
– Опохмелился… пивом. В вагоне вчера немного выпил, – он вслух засмеялся своему откровенному обману, как шаловливый, но хороший ученик, которому все простит добрый учитель. – Шел к вам и подумал: может быть, и у вас голова болит? Так, взял пиво… на всякий случай.
– Ты думаешь, если у тебя болит голова, так и у меня должна болеть? Хорошо. Пойдем в другую комнату и там поговорим.
Они прошли в дверь смежной комнаты, где находился холодильник, сервант, журнальный столик и кресла. Николай сел в кресло, а Царев открыл холодильник и достал тарелочку с нарезанными кусочками рыбы.
– Два дня назад мне подарили рыбу из Одессы, так мы с преподавателями попробовали ее с пивом. Вкусная. Немного осталось. Будешь?
– Конечно.
Они налили пиво в стаканы и стали пить, смакуя его с ароматными кусочками рыбы. Пока молчали. Наконец, Царев спросил:
– Что ты хочешь сейчас предпринять?
– Сначала поговорить с вами. Потом еще с кем-нибудь и идти в аттестационную комиссию, – уклончиво ответил Николай.
– Ситуацию ты знаешь. Экспертная комиссия намерена зарубить твою диссертацию. Знаешь, за что?
– Догадываюсь.
– Не по качеству. Уровень исследования у тебя добротный, пусть и не достигает научных вершин. Проходят диссертации намного слабее. Но корень недоброжелательного отношения к тебе лежит в самом тебе… – профессор сделал паузу и, близоруко сощурившись, посмотрел на него. – Ты не являешься членом какой-нибудь антинационалистической партии – Гражданского конгресса Украины, может, коммунистов?
– Нет. Я ныне – человек глубоко беспартийный. В перестройку до меня дошло, что все партии – приспособленцы существующего строя, только с разной долей оппозиции. Я индивидуально борюсь с национализмом и мне никакие партии не нужны. Хватит того, что почти двадцать лет был коммунистом. Для чего? Для кого? Я, вы, миллионы рядовых коммунистов были донорами для горбачевых, кравчуков, яковлевых и прочих высокопоставленных выходцев из народа. Создавали им условия, чтобы они жили хорошо, сладко ели, от души отдыхали после непрерывных забот о своем любимом народе. А они, в конце концов, наплевали в душу горячо любимого ими народа, обгадили его с ног до головы. Они отмылись, стали истинными демократами и рьяными националистами, а народ до сих пор остался для них быдлом, как и в коммунистические времена. А о народе судят по их руководителям…
