Осеннее солнце - страница 9

И вдруг она подумала о том, что в школе с самых ранних лет учат наизусть стихи великих русских поэтов о природе. Они красивые, вечные и… всё такое…

«Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора3…»

«Унылая пора! Очей очарованье4!..»

«Закружилась листва золотая5…»

Правда, Лизу эти строчки почему-то никогда не задевали за живое. Ну, стихи и стихи – что в них такого?

А от осени с её увяданием и листопадами и вовсе хотелось скрыться куда-нибудь до следующей весны.

Мир природы вокруг существовал как будто сам по себе, и она почти не обращала на него внимания. Но вот этот голос из прошлого сейчас в наушниках пел совсем по-свойски и просто о том, что рядом и так понятно. Без пафосных слов и претензий на величие.

И Лизу это удивляло. Как удивлял и музыкальный выбор той девчонки, которой принадлежали эти наушники.

Автобус проехал по улице Брестской до самого храма с золотистыми куполами и ненадолго завернул на проспект Дзержинского. У «Севера» вильнул на Театральную и бодро запыхтел по направлению к центру города.

Мимо мчались парки, новенькие многоэтажки и старые советские дома, ДК «Россия», спорткомплекс «Пингвин», стадион «Прогресс» и кинотеатр «Сокол». Потом опять понеслась череда больших домов и маленьких старинных избушек. И сквер у Вечного огня со спрятавшимися позади него закрытыми старыми кладбищами военного времени – с братскими могилами. А дальше Дом Памяти. И ещё чуть подальше Сашкин универ с большой научной библиотекой, похожей на главный корпус МГУ. И старая водонапорная башня…

Где же сойти?

Лиза чувствовала, что обида на бестолковых братьев её ещё не отпустила, и решила доехать до вокзала. Потом автобус пойдёт в обратную сторону, а ей пока не хотелось возвращаться домой. Жаль, что тренировка только вечером, да и на улице совсем не баскетбольная погода. Она бы легко избавилась от злости с помощью мяча и азартной игры.

Добравшись до пункта своего назначения спустя почти сорок минут после того, как удрала от родных, Лиза вышла из салона вслед за немногочисленными пассажирами с большими дорожными сумками и огляделась.

На Привокзальной площади было почти затишье, а памятник первооткрывателю оренбургской земли Петру Ивановичу Рычкову молча смотрел на неё с высоты, устремляя взгляд куда-то в город.

Розовое небо спряталось за серыми тучами, стало пасмурно и совсем темно. В воздухе закружились редкие снежные хлопья, и, задевая веснушчатый Лизин нос, вниз ей под ноги упала одна такая огромная хло́пушка. Полежала, подтаяла, а потом исчезла, превратившись в воду.

Девочка поёжилась от разгулявшегося на вокзальных просторах пробирающего ветра и сунула руки в карманы. В желудке жалобно заурчало, и она поморщилась. Надо бы перекусить…

Лиза подозревала, что появление подростков в таких местах обычно привлекает внимание полиции. Мало ли что у них на уме? Взять хотя бы зацеперов…

Но благодаря высокому росту она выглядела чуть старше, чем на свои без нескольких дней пятнадцать лет, и до сих пор у представителей власти вопросов к ней ещё не возникало. Возможно, без них обошлось бы и в этот раз. Вот только на вокзале в ранний час было не очень много людей, и её слишком самостоятельное поведение тут же привлекло внимание дежурной.

Лиза едва успела выйти из кафетерия со стаканчиком чая и надкусить румяный пирожок с картошкой, как тут же встретилась взглядом с женщиной в форме. Та уже повернулась к ней навстречу, и Лиза с оттопыренной щекой перестала жевать. На миг показалось, что ещё чуть-чуть, и пить бы ей свой чай с пирожком где-нибудь в казённом кабинете. Но в дело вмешался случай. Посреди полупустого зала громко вдруг зарыдал ребёнок, который, кажется, потерялся. И, воспользовавшись моментом, Лиза скользнула за спины ожидающих с чемоданами и бочком-бочком пробралась к выходу на перрон.