Ливия зажала рот, безуспешно пытаясь не рассмеяться.
– Не могу поверить, что ты до сих пор молчал об этом!
Маркус поставил стереоскоп на место.
– Хоть бы мне поскорее об этом забыть! – мрачно заметил он. – Как, Бога ради, мне смотреть в лицо Томасу Боумену? Ведь у меня перед глазами так и стоит видение его полуодетой дочери!
Ливия с веселым удивлением рассматривала профиль брата, ведь он сказал: «дочери», не «дочерей»! Ясно, младшей он даже и не заметил. Ему врезалась в память старшая.
Хорошо зная характер брата, Ливия могла бы еще подумать, что этот случай должен его позабавить, а не разозлить. Конечно, у Маркуса строгие нравственные принципы, но он далеко не ханжа. Постоянной любовницы у него пока не было, но до Ливии доходили слухи о нескольких романах. Ей даже довелось краем уха услышать, что строгий на вид братец весьма предприимчив в дамских спальнях. Но как бы там ни было, а живая и веселая американская девушка с неотесанными манерами, горячей кровью и свежеиспеченным богатством совершенно вывела Маркуса из себя. К чему бы это? Уж не подействовала ли и на Маркуса эта американская притягательность, под чары которой угодила вся семья Марсден? В конце концов, Алина вышла замуж за американца, да и она сама только что сочеталась браком с Гидеоном Шоу из Нью-Йорка.
– Думаю, в нижнем белье она была очаровательна? – спросила Ливия лукаво.
– Да, – ответил Маркус, не задумавшись ни на секунду, – то есть нет. – Он фыркнул. – Я хочу сказать, что почти не смотрел на нее и не мог оценить ее прелести, если, конечно, там есть что оценивать.
Ливия прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
– Да брось, Маркус, ты ведь здоровый тридцатипятилетний мужчина. Неужели ты даже одним глазком не подсмотрел, как мисс Боумен стоит перед тобой в одних панталонах?
– Ливия, у меня нет привычки подсматривать. Я или смотрю в открытую, или не смотрю вообще. Подглядывать – это для детей или извращенцев.
Она посмотрела на него с состраданием.
– Что ж, я ужасно сожалею, что тебе пришлось вытерпеть такую неприятность. Остается лишь надеяться, что в этот визит мисс Боумен не станет снимать одежду, чтобы шокировать твои утонченные чувства.
Маркус скорчил гримасу.
– Наверняка не постесняется.
– Что ты имеешь в виду? – усмехнулась Ливия. – Не постесняется раздеться или шокировать?
Он прорычал:
– Достаточно, Ливия.
Она захихикала.
– Идем, мы должны поздороваться с Боуменами.
– У меня нет на это времени, – быстро ответил Маркус, – придумай для меня какое-нибудь извинение.
Ливия изумленно уставилась на брата.
– Да нет же, Маркус! Ты просто обязан. Первый раз вижу, чтобы ты проявил такую неучтивость!
– Черт возьми, они ведь пробудут у нас почти месяц. Будет еще время загладить вину. Разговор об этой девице Боумен вконец испортил мне настроение, даже зубы сводит.
Ливия принялась задумчиво рассматривать брата, а он терпеть не мог эту ее манеру.
– Я много раз видела, как ты разговариваешь с людьми, которых терпеть не можешь. Раньше тебе всегда хватало выдержки, особенно если тебе что-нибудь от них нужно. По той или иной причине, но упоминание о мисс Боумен слишком тебя раздражает. Кажется, я догадываюсь почему.
Его глаза вызывающе блеснули.
– В самом деле?
– Пока это всего лишь предположение. Я дам тебе знать, когда приду к определенному выводу.
– Боже сохрани. Лучше пойди и поприветствуй наших гостей, Ливия.
