– Ничья… – мяукнули ей в ответ, и она поняла это так, словно ей по-русски ответили.
– Совсем-совсем ничья?
– Cовсем-совсем. Одинокая я!
– И я тоже. Представляешь?
Тут Арина сообразила, что, может, она и одинокая, но в тёплой куртке и на крыльце собственного дома. Кстати, её личного – пять лет назад дядя завещал ей дачный дом с участком и квартиру.
– Ээээ, тебе там мокро и явно холодно. Может, ты ко мне зайдёшь? Ну, погреться, поесть? Ну, у меня еды куча – я ехала и столько всего купила на нервной почве…
– Это ты правильно сделала, – одобрила кошка. – С едой-то завсегда веселее, чем без неё.
Она осторожно шагнула на нижнюю ступеньку, элегантно отряхнула лапы и перебралась поближе к Арине.
– Пойдём? – Арине вдруг страшно захотелось с кем-то поговорить!
Нет, разговаривала-то она последние дни много, просто устала от того, что её не слушают, упорно вещая что-то своё.
– Кошка может и не выслушает, но хотя бы не будет мне рассказывать, что «этожмужчина» и «онивсетакие», – решила Арина, распахивая перед гостьей дверь дома.
Кошка скользнула внутрь, Арина зашла следом и закрыла дверь, не зная, что на крыльце остались два их одиночества – её и кошкино.
Глава 2. Одно на двоих тепло
Кошке всего-то нужно немножко
Света немножко, немножко тепла.
Кошка по мокрой осенней дорожке
В дом незнакомый тихонько пришла.
Сколько их было домов по дороге?
Сколько закрывшихся было дверей?
Кошка, останься, не бойся, ты дома!
Здесь ты нужна, заходи поскорей!
Арина никогда не писала стихов – как-то не получалось. А вот сейчас словно из ниоткуда напелась несложная мелодия и на неё нанизались слова.
– Надо же! Оказывается, мне для того, чтобы стихи сочинить, надо всего лишь узнать об измене мужа, о том, что моя семья напрочь не желает даже минимально меня понять… Услышать от мужа о том, что в его измене, оказывается, я и виновата, вышибить его с помощью мясорубки и подобрать кошку. Это я хорошо на дачу съездила! – одобрила себя Арина.
Она кормила голодную кошку курицей, которую вчера абсолютно случайно сварила – почему-то переклинило, что надо обед приготовить, что сейчас все придут, а обеда-то и нет… Только сварив курицу, Арина опомнилась!
– Кто? Кто придёт? Сыночек под два метра высотой, который в университете на парах сидит и скорбит о том, что зарядник не нашёл, а мать трусы не постирала? Родители? Так они на меня обижены, что я их слушать не хочу, муженёк? Вообще не смешно!
Вот и вышло, что приготовление обеда притормозилось на готовом бульоне и тоскливо возлежащей в нём курице.
– А вот оно, оказывается, для кого я варила! Для кисаньки! Бедная ты моя, мокрая, замёрзшая! Интересно, как их вытирают?
У Арины животных никогда не было – родители были категорически против, а потом – Саша не хотел.
– Милая, ну, зачем нам это? Надо будет в отпуск поехать, а животных куда? А потом… кормить-убирать-прививки-порванные занавески-ободранные углы… Нет, это нам с тобой не нужно, правда? А собаку ещё сложнее содержать – с ней же гулять надо! Я уж лучше с тобой погуляю!
Тёмка о собаке когда-то мечтал, приставал к отцу с этим вопросом, но после того, как Саша его несколько дней подряд будил в шесть утра, демонстрируя каково оно – на прогулки с собакой ходить, вопрос как-то заглох сам по себе.
– Ну, теперь-то я сама разберусь, кого мне заводить! – вдруг поняла Арина, осторожно погладив влажную шерстку.
Кошка оторвалась от блюдца с нарезанной курицей и тёплым бульоном, и внимательно на неё посмотрела.
