Ошейник вишневой судьбы - страница 4

развеселила моя реакция. Я тоже неудержимо развеселилась. Запрыгала, отталкиваясь одновременно четырьмя лапами, копируя старт американского истребителя. Забегала, нарезая круги по треугольнику рациональности. Перепланировка в квартире, выполненная без согласования, расширила степень свободы для дикого бега. Вечерами мы с маленькой копией хозяина – Сережей-младшим гоняли по гипотенузе из зала в кухню через арку, из кухни по укороченному катету в прихожую. Прямой угол поворота вносил свою пикантность. Мои когти не имели тормозов, и я каждый раз на скорости врезалась в обувную тумбу прихожей. У меня были какие-то доли секунды, чтобы уцепиться передними лапами за овальный коврик в прихожей и рвануть от погони по длинному коридору до широкой арки зала. В этой гонке я всегда проигрывала, обнаружив преследователя перед собой. В процессе её я не могла рационально мыслить. Меня гнал какой-то необузданный инстинкт. За мной гнались – я уносила лапы. И элементарное изменение движения преследователя на противоположное сразу выводило меня за пределы биовида Ноmо Sаpiens на шесток низшей ступени развития. Сын хозяина ликовал, захватив мои изящно скроенные замшевые ушки в мертвую хватку, превратив их в смятые лоскуты. Короткой подсечкой обеих передних лап он укладывал меня на пол, как глупую овцу на закланье. Я вырывалась и рычала, пытаясь сымитировать укус руки наследника. Освободившиеся от захвата уши фиксировали недовольство хозяина. И в этот раз мы тоже получили хозяйское замечание. Тон предупреждения был пока окрашен в цвет желтой штрафной карточки.

Обеденный стол в зале был накрыт. Все стали рассаживаться по своим местам. На мое место ближе к стулу хозяина были поставлены два табурета из кухни. На один из них грузно плюхнулся Санечка. Его нога на секунду зависла над влажностью покрова и стремительно опустилась в самый его эпицентр. С каждым глотком шампанского приближался мой выход на арену общего внимания.

Светло-серый носок Санечки дал слабый импульс насыщения влагой в центр поглощения игристого напитка. Сразу было непонятно, отчего он сморщил нос: от обилия пузырьков углекислого газа или дискомфорта в области правой стопы. Всё же право на жизнь имела вторая версия. Гость мог бы промолчать, но не сосед. За годы совместной жизни на одной лестничной площадке стерлись границы ложной скромности.

Санечка задергал ногой с такой интенсивностью, как будто на ней был одет памперс, пропитанный ведром влаги. Настюша кинулась под стол спасать Санечку. Рукой, которая только что держала хрустальный фужер, она схватилась за носок. Скорость человеческого ума позволила быстро установить причинно-следственную связь. Одно прикосновение к пятну, и я разоблачена.

Ну и что, неужели нужно было портить энергетический баланс хозяина. «Стоило ли это его нервной системы?» – об этом я рассуждала, сидя в совмещенном санузле при выключенном свете. Собачья мысль рождалась яркой и чистой. Мы, племя домашних четвероногих, несем мощный статус сохранения жизненного равновесия Высшего создания. А собаки являются энергетическим продолжением Человека. Еще никто не поставил вопрос: кто выгуливает – человек или собака? А я Вам уверенно отвечаю: конечно, собака! Я так увлеклась собачьей философией, что не заметила, что рассуждаю вслух.

– Ты еще погавкай здесь. Вообще без ужина останешься, – смеясь сказал хозяин, неожиданно открывая дверь одноместной камеры с видом на коридор. Красная штрафная карточка удаления с поля – отменена! Я спринтером рванула в кухню к единственному предмету, который волновал меня в данный момент. К миске!