Ну, а когда было совсем невмоготу – Иан всегда был где-то рядом и да, никогда не отказывал. Правда так было до его вступления в брак. И Шэйли раздражала Ланиру. Словно на фоне чистенькой и невинной сиротки-жрицы она выглядела невыносимо грязной, порочной, её от себя самой воротило немыслимо. Как никогда.
Сейчас же раздражителем стала и свадьба второго наследника.
— Я не хочу туда ехать, – всхлипнула она, когда в вечер после утреннего скандала Верон стоял в дверях смежной с комнатами супругов ванной комнаты. — Это отвратительно.
И Лана скорбно сложила руки на столике перед зеркалом, за которым сидела.
— Неужели? Ты не хочешь ехать, но при этом тратишь загранные суммы на наряды? – он оттолкнулся от дверного косяка и, хромая, прошёл к ней в комнату. Выпив и устав за день, он уже не пытался держаться, делая вид, что ему не больно. — Или это была такая изощрённая попытка вывести меня, чтобы я отказался ехать на свадьбу вовсе?
— И ты не хочешь, чтобы Иан ехал? – заметила она в раздражении.
— Думаю, что Иан и без меня не хочет туда ехать.
— Всё это из-за этой вашей девочки одуванчика…
— Нашей девочки, Лана. Смирись, что этот одуванчик часть и твоей семьи тоже, – он встал за её спиной. — И что тебе Иан? Что его присутствие изменит?
— Он друг Гаяна, он смог бы…
— Что?
Она глянула на него через отражение в зеркале.
— Потому что ты просто встанешь в сторонке и будешь с нескрываемым удовольствием наблюдать за моим позором! – прошипела герцогиня.
И конечно, Лана прекрасно понимала, что слова эти выведут её супруга из себя. Верон ухмыльнулся, потом положил ей руки на плечи. Больно сжал, оперевшись на неё и пригнувшись к самой её голове.
— Твой позор, дорогая? – проговорил он холодно и жёстко. — Меня позорит уже то, что ты моя супруга. Каждый раз выходя в свет, улыбаясь всем этим холеным и мерзким паразитам, когда ты держишь меня под руку – это позорище, действо, сродни ярмарке уродцев, дорогая.
Она скривилась от боли и на его действия и на слова.
— И это даже без упоминания о твоей репутации.
— Ты будешь попрекать меня этим всю нашу жизнь? – спросила она с надрывом.
— Это плата за моё терпение, – так же жёстко проговорил герцог. — И разве это не часть нашего договора с твоим отцом?
— Порой ненавижу тебя, – прошептала Лана.
— О, как приятно, что хотя бы порой наши чувства взаимны, – ответил он.
— Верон, я прошу тебя… – прошептала она. Он положил ей руку на шею. — Я ошиблась, я знаю, но..
— Ох, Ланира, если бы ты ошиблась раз, всего раз и это не имело бы никакого значения, дорогая, – Верон сжал её шею одной рукой, а второй больно надавил на спину. — Но ты постоянно совершаешь одну и ту же ошибку. Ты с упорством дурака лезешь в одну и ту же нору, загоняя себя в положение, из которого потом так сложно выбраться.
Она всхлипнула, хватанула воздух ртом, потому что стало тяжело дышать.
— Я оплачу твои наряды, – склонившись ниже, к самому её уху, проговорил герцог. — Но это всё. Больше ты не получишь ничего, ни одной новой сорочки до самого большого летнего бала. И не пытайся меня провести. Я помню все твои тряпки, потому что я плачу за них. Не вздумай подменить счета или провести ещё какую аферу. Я закрываю глаза на много чего, но здесь не вздумай делать меня идиотом, я в своём праве и если не послушаешься, то очень горько пожалеешь. Поняла?
Она слегка повела головой и моргнула, из глаз потекли слёзы.
