Она тяжело дышала, приходя в себя после близости, и понимала, что надо уходить. Это было плохо, очень плохо.
Дело было не в нравственном падении, не в том, что он на самом деле думал о ней, как о падшей в прошлом женщине. Хотя считают, что таким не поменяться – упала раз и не поднимешься больше. И это было больно, потому что Эйва знала много таких “падших” и они в основе своей были обычными девушками и женщинами, мечтающими о том же, что и все остальные. Просто жизнь обошлась с ними вот так, а они не смогли ей сопротивляться.
Но тут дело было в самой Эйве – ей надо было от него сбежать, чтобы осталось только это и больше ничего. Ничего больнее.
Эйва хотела встать, но Рэндан не пустил, дёрнулся, словно испугался, прижал её.
— Куда? – прохрипел он.
— Надо идти, – выдавила из себя она, потому что нахлынуло всё это, словно лавина.
— Побудь со мной, – попросил он и это было так прямо, открыто и просто.
Эйва замерла на мгновение, потом отдалась своей обиде и даже не на него, а на всех мужчин в её жизни.
— Зачем? Ты же получил, чего хотел…
И да, она знала, что скорее всего заденет его, точнее хотела, чтобы он оскорбился, намеренно уколола, желая поверить, что он нормальный, что он такой, каким она чувствовала его. И не важно, что он после этого на неё не посмотрит, это ей было и не нужно – просто вот этот уступ, за который можно подержаться, чтобы убедиться, что она ещё не на самом дне.
— Что? – он с силой повернул её к себе, на его суровом лице было столько гнева, что казалось будто задушит её сейчас. — Какого…
Эйва сжалась от его ярости, зажмурилась, словно ожидая удара или чего похуже.
— Эйва… – позвал он внезапно спокойно, хотя дыхание было всё ещё яростным. — Посмотри на меня, шельма.
Она открыла глаза и встретилась с его тяжёлым тёмным взглядом.
— Кто тебя так приложил? Не доверяешь никому? Так сильно не доверяешь? – словно в душу смотрел и она хотела отвести взгляд, потому что было невыносимо, но Рэндан не дал. — Нет, Эйва, я ничего не получил, потому что тебя тут не было.
Она хватанула воздух, стараясь не разреветься.
— С чего ты решила, что знаешь, чего я хочу от тебя?
И захотелось исчезнуть, перестать быть здесь и сейчас, потому что не была к такому готова.
— Нет, шельма, нет, – повёл головой Рэндан. — Я хочу, чтобы ты была здесь, хочу чтобы ты пела мне стонами, чтобы постель вся промокла, пропиталась потом и твоим соком, чтобы ты дрожала, задыхаясь.
Эйва повела головой, потому что говорил он это шёпотом, но так твёрдо и уверено, что она потерялась только от этого его хрипа в неё.
— Не пущу, Эйва, – и он прижал её к кровати своим телом, одной рукой распутил её косу, а другая стянула окончательно сорочку.
И вот тут она уже дёрнулась сопротивляясь, чтобы убраться вон, чтобы не видел её, потому что с этим она не хотела иметь дело, но конечно он не пустил. Провёл пальцами по вертикальному шраму на груди, рука, что лежала на шее, провела там по такому же.
— Кто тебя так? – и Эйва видела в его глазах боль.
Он пробежал глазами по телу, немного приподнимаясь – ниже и ещё два шрама по внутренней стороне бедра.
— А разве не понятно? – ответила она со злостью, отгораживаясь от него ею.
— Не надо, – погладил её по влажной от слёз щеке Рэндан. — Не надо, Эйва. И они старые, очень. В шрамах я разбираюсь. Ты ребёнком была.
И стало понятно, что с ним нельзя так, не получится отгородиться, нельзя будет, как всегда. Эйва мотнула головой, пытаясь высвободить шею из его пальцев.
