– Да не убивал я ни её, ни его! Ну подрались мы с ним, ну врезал я ему, деньги забрал и ушёл.
– Нет, ты деньги забрал, наволочка разорвана, вышел, а топор рядом лежал, которым ты в гневе ударил его по голове…
– Да не убивал я его! Подрались мы, и всё. О Аллах, за что мне такое наказание? Ничего не делал, и вот тебе! О Аллах!
– Кайсым, не сваливай всё на Аллаха. Девушку, скажем, ты не убивал, но довёл до самоубийства. Она женщина, и ты в России…
– Нельзя ли передать моё дело следователю-мусульманину?
– А что, он законы может изменить?
– Нет, но подход к ним будет другой.
Седоволосый следователь передал просьбу Кайсыма начальнику.
– Это ещё зачем? – спросил начальник.
– Говорит, что мусульманин лучше поймёт ситуацию.
– У нас в России законы для всех одинаковы. Так что иди и работай! – ответил начальник. – Хотя постой! Что там говорит твой подследственный?
– Говорит, что не убивал, только дрался… И что девушка была не девочкой…
– Это как?
Капитан улыбнулся:
– Платил за девочку, а получил женщину…
– Так это ещё лучше, как писал Бальзак, мол, на девочку много времени надо тратить.
– Да, но он не захотел быть… на вторых ролях. Для нас это смех, а для них – очень важно… Наши криминалисты всё сделали, успели…
– И что? Чего замялся, договаривай.
– Она похожа на подследственного…
– Договаривай! – потребовал начальник, видя, что следователь замялся.
– Криминалист говорит, что биоматериал принадлежит Кайсыму, а свежих разрывов плевры нет. То есть она действительно была не девушкой.
– А что говорят другие участники кражи невесты?
– Говорят, что, мол, наше дело маленькое, мы просто везли её по указанному адресу, и мы ни при чём.
– Короче, идите и работайте с убийцей! – отрезал начальник.
– С каким убийцей?
– Тебе до сих пор не ясно? Кто довёл девушку до самоубийства? А кто бил её отца?
– Но Кайсым не сознаётся!
– Дожми его!
– Ну, разве только так.
Следователь пошёл к себе и приказал привести к нему подследственного.
– Какого? – спросил дежурный.
– Басурманина…
– Вы скажете! Я тоже нерусский, но уважаю всех людей…
– Веди Кайсыма и не разговаривай! Я тоже всех уважаю, но только не преступников и убийц!
– Слушай, Кайсым Тимурадович, – сказал нарочито устало следователь, когда к нему привели подследственного, – хватит ваньку валять! Сознавайся, что это ты убил отца! Чего уж тут, грехов на тебе много, одним больше, одним меньше…
– Да, я понимаю, что подозрение падает на меня, но знаешь, что я подумал? А не убил ли его малец?
– Какой малец? Подпасок, что ли? Свалить на него хочешь?
– Этот гадёныш меня на коне догнал и не побоялся потребовать деньги, чуть конём не стоптал. Так что от него…
– Хочешь отвертеться?
– Да не убивал я, поверь, только дрался!
– Да, жену купил…
– Ну да, купил, но чтоб убить!
– Не отпирайся. Лучше сознайся!
– Да не убивал я! Это подпасок мог убить.
– Он же ещё ребёнок!
– Я повторяю: этот ребёнок со своим конём не побоялся меня, мужика, в степи остановить, деньги потребовал!
Кайсыма увели… Следователь сидел и долго думал: «А какой мотив мог быть у этого подростка?»
Подпаска взяли в поле, стадо принял другой пастух…
– Ну расскажи, сынок, – по-отечески заговорил с ним следователь, – тебе нет и четырнадцати?
На лице парня не было и кровиночки. Несколько минут он молчал, а потом вдруг вышел из оцепенения и начал рассказывать. Иногда вставлял: «Я не хотел, он сам. Я защищался». Следователь слушал его не перебивая. Он знал, что изольёт человек душу и легче ему станет, что и без наводящих вопросов расскажет всё.
