Истинная кивает несколько раз, словно отвечает самой себе на какие-то мысленные вопросы. Затем хмурит брови и добавляет:
– Так странно… столько лет тут живу, а сейчас чувствую себя словно в клетке.
– Прости, – каюсь, потирая бровь, – кажется, ты улавливаешь мои эмоции. Я не хотел, но…
Зарываюсь пальцами в волосы и взъерошиваю челку. М-да, разговоры по душам – явно не мой конек. Потряхивает.
– Ты же никогда не нервничаешь.
Уверенность в голосе своей девочки поражает до глубины души.
Усмехаюсь и качаю головой.
– Думаешь, я непробиваемый?
– Ты – самый сильный и смелый двуликий, которого я встречала в своей жизни, – заявляет убежденно.
– Я – неудачник, Солана, – морщу нос, – потому что так и не нашел способа быть с тобой вместе.
Малышка замирает. Во все глаза смотрит на меня.
Я же указываю в сторону выхода и со словами «Буду ждать тебя на улице», покидаю квартирку.
Сильный… ага… унесся, сверкая пятками.
11. Глава 11
ДЖЕК
– Ты знаешь, что по возрасту я гожусь тебе…
Делаю паузу не специально, но разница в годах со Смит у нас реально колоссальная. В четыре с лишним раза.
И, думается, не будь её, проблем бы тоже не было. Или насчитывалось в разы меньше.
Хотя, кто знает, какие бы иные испытания подкинула мне богиня? Я не произношу это вслух, но порой так и тянет задать вопрос: «Если снаряд не падает дважды в одну воронку, то какого дьявола мне так везет попадать под прицельный шквалистый ливень пуль?»
– В истинные, Джек, – Солана поворачивает голову и смотрит прямо, не отводя взгляд. – По возрасту ты годишься мне в истинные, – повторяет убежденно. – И неважно, что вы с Джейкобом почти ровесники.
Ухмыляюсь, качнув головой.
А вот и еще одна отличительная черта моей девочки. Она не идет на компромиссы. Если считает что-то важным, своим, верит в это всем сердцем – движется вперед уверенно, теряя мягкость и гибкость, присущие её натуре. Не меняет мнение, не отступает, не лавирует.
Стоит вспомнить, сколько раз я разыгрывал перед ней концерты с другими самками, а когда те не могли справиться с задачей, то переключался на человечек. Как я настойчиво ее отталкивал, ранил, выставлял себя форменным мерзавцем и отрекался от нашей парности.
Но она не сдавалась.
Сжимала зубы и отказывалась обращать внимание на кого бы то ни было иного. Отказывалась рассматривать отношения с другими двуликими. Настойчиво оставалась одна, игнорируя массовые предложения об ухаживаниях и замужестве.
– Расскажи всё, – просит, засовывая руки в карманы толстовки.
Мы идем по аллее на расстоянии метра друг от друга. Я неосознанно копирую ее позу, пряча сжатые до побелевших костяшек кулаки в карманах худи, потому что даже метр – это много. Хочется совсем близко, за руку, плечом к плечу или теснее.
– Я родился в южном пределе. Отец был военным, погиб на задании, когда мне исполнилось тридцать. Мать после него продержалась лишь несколько месяцев. И те были не жизнью, а агонией, – кривлюсь, вспоминая, как за пару недель из жизнерадостной, самой счастливой на свете женщины Ситара Торова превратилась в тень себя прежней, разучилась улыбаться, перестала есть и спать, замкнулась и… жуткое время. – Дольше не выдержала, ушла вслед за ним.
– Истинные?
Солана моментально оказывается рядом, ныряет рукой в мой карман и, перехватив ладонь, участливо ее пожимает. Вот она – поддержка без красивых слов. Жест, идущий от сердца.
– Верно, – киваю, отвлекаясь от изучения местности.
