Сначала она исчезала из стаи на день-два, потом пропадала и на неделю, и на месяц. Живя в городах, она иногда подрабатывала в тавернах, помогая на кухне или в зале. Те же женские обязанности, но какая разница! – не домашняя клуша, а свободная женщина, делающая то, что нравится, и ускользающая, едва надоест находиться здесь.
В одной из таверн Сальмана она познакомилась с Алетом. Сердце снова сладко защемило. Может, и правда выйти за него замуж, пока не поздно? Если бы он был оборотнем, она бы сказала «да», нисколько не сомневаясь. Но он даже и человеком не был, хотя узнала девушка об этом уже после того, как провела с ним ночь.
Ранели поспешно вскочила, надела длинную холщовую рубашку, сверху темно-коричневое платье из грубой льняной ткани. Рукава по-летнему короткие. С особым удовольствием стянула шнуровку на груди – в этом прелесть людских платьев: подчеркивают и талию, и грудь. А вот что не нравилось – приходилось собирать волосы в прическу. Хорошо еще, что последний год женщинам позволялось не надевать летом ужасные чепчики.
Ранели быстро заплела косу и уложила кольцом вокруг головы. Посмотрела в небольшое зеркало, принесенное из Умара, – в Энгарне лишь богатые горожанки и аристократки имели такие. Большие карие глаза (как у всех оборотней), длинные черные ресницы, тонкие брови вразлет. Изящный нос с легко вздрагивающими ноздрями. Нижняя губа более пухлая, но, когда девушка улыбается, это незаметно. Темная коса короной лежит сверху.
Сегодня они встречаются с Алетом в Биргере. У него там торговые дела какие-то. Она же должна попасть в город вместе с другими людьми, идущими на заработки.
Наконец, Ранели распахнула дверь заброшенного сеновала – их немало осталось со времен войны. Остановилась на пороге и замерла. На низкой ветке раскидистого клена сидел сокол.
Ранели засмеялась, подошла к птице, стараясь не смотреть в глаза-пуговки, и, едва касаясь пальцами перьев, прошептала.
– Подглядывал? Я тоже соскучилась. Уже спешу в Биргер. Жди!
Птица взмыла в небо. Девушка проводила ее взглядом, прикрыв глаза от солнца руками. Всё так смутно в ее жизни. Может выгнать стая. Может бросить Сокол. И что тогда будет?
Набежавшую тоску она прогнала, легко тряхнув головой. В Гучин отправится – на другой материк Гошты. Посмотрит, как там люди живут. А потом в Галдай.
Но лучше бы Алет ее не бросал. Как же быстро он приучил ее к своим ласкам. Так и придется замуж выходить…
…Выйдя на тракт, Ранели быстро нашла себе попутчицу. Пышнотелая Фема ей обрадовалась и затараторила:
– Ты тоже в Биргер? Работать? Вот! А меня отец не хотел отпускать. А потом говорит: «Иди на все четыре стороны, чтоб глаза мои тебя не видели». Ты знаешь, я ему говорю: «Всем в город надо, пока живы». А он слушать не хочет. «Как, – говорит, – в городе жить?» Да так же, как все живут! Всё лучше, чем от зубов оборотня сдохнуть!
Ранели насторожилась.
– А что нападают? – заинтересовалась она.
– А ты откуда, что не слышала ничего? – волчица осеклась, но Фема была простодушной, вопрос задала не из подозрительности, сразу продолжила тараторить. И девушка-оборотень облегченно перевела дух. – В соседней деревне семью водовоза на куски волчара разорвал, – крестьянка расширила глаза и перешла на трагический шепот. Ей явно хотелось поделиться своей историей. – Жуть! Да я дома спать теперь боюсь, а отец: «Как в городе жить?»
