– Доктор… Что сегодня? – Спросил робко детский голосок.
– Почему ты спрашиваешь, Зания? – Отвечал равнодушно мужчина в белом халате, перебирая шприцы с инъекциями, которые на данный момент занимали его куда больше бесполезных слов.
– Просто… Алана всегда молчит, когда я спрашиваю ее… – Нехотя отозвался ребенок с хирургического стола. Девочка может и промолчала бы, но желание общения было куда сильнее ее.
– Алана? Хм… – Нахмурил светлые брови ученый, взглянув задумчиво через плечо на объект №1. Странно, как это она могла говорить с объектом №2?! Их же держали изолировано друг от друга. – И как часто вы разговариваете?
– Редко… чаще говорю я. Но бывает и она отвечает мне. Я слышу ее плач… здесь. – Тоненький детский пальчик указал на висок, скрытый темными волосами.
Телепатия?… Это что-то новое, но необычайно полезная информация для более интенсивного изучения мозга этого существа. Может ли она читать мысли лишь себе подобных или и человеческие тоже? Но это потом… Сейчас на первом плане стоит внедрение в плоть испытуемой новой военной разработки – блокирующего микрочипа.
Просматривая записи видеонаблюдения в ночное время в камере образца №2, доктор Спэлмэн мог наблюдать поистине завораживающее действие. Особь, что была старше Зании года на три, могла неосознанно трансформироваться во сне. Медикаментозный транс был столь крепок, что в сознание не приводили даже выворачивающиеся с хрустом суставы, перестраивание костей и прорастание сквозь кожные покровы грубой темной шерсти. Оборотень!
Доктор Спэлмэн всегда подозревал об их существовании, но до последнего не верил. Даже проводя свои эксперименты на двух детенышах, которых доставили в лабораторный комплекс после одной из военных операций в глуши амазонских лесов, мужчина искренне смеялся над рассказами вояк об огромных тварях с острыми клыками и когтями, что рвали их сослуживцев, как котят. Но теперь доктор верил. И с удвоенной, маниакальной жаждой взялся за свои исследования.
По идентичным образцам крови, он мог с точностью утверждать, что особи женского пола были из одного помета, лишь с разницей в возрасте. И старшему образцу№2, достигшей репродуктивного возраста, уже пришлось провести операцию по стерилизации. Доктор не хотел, чтобы подобные твари плодились. Пусть его и терзали угрызения совести от содеянного, но не по отношению к девочкам. Нет. Было бы прелюбопытно понаблюдать за протеканием беременности у этих существ, но ученый не мог так рисковать.
Операцию Алана перенесла успешно. А вот внедрение микрочипа, блокирующего ее видоизменение – нет. Ее скосила лихорадка. Организм не принимал чужеродный предмет, все время пытаясь перевоплотиться. И медики, как могли, поддерживали ее состояние стабильным. Вот тогда доктор Спэлмэн решил, что чип нужно вживлять, когда оборотень еще мал. Самое время для Зании. Пусть и был риск обратной вероятности, что образец №1 погибнет быстрее. Но тут уж либо пан, либо пропал. Наука требует жертв во имя будущего.
– Зания, расскажи, о чем вы разговариваете с Аланой? – Как можно добродушнее осведомился доктор, подходя ближе к своей подопытной со шприцом в руке.
Девочка взглянула на него с паническим ужасом, который постепенно потускнел в ее желтых глазах. Эта особь уже в таком юном возрасте могла превосходно владеть своими эмоциями. И только поэтому доктор выделил ее, поставив впереди своей старшей сестры. Более выносливая, тихая, Зания будто уходила вглубь себя, не воспринимая окружающую реальность, пока ученые корпели над ее телом. Девочка обладала не по годам удивительно разумным взглядом, лишь по нему можно было определить ее реальные чувства. По зеркалам ее нечеловеческой души, по озерам из жидкого золота. И своим спокойствием эта особь была более взрывоопасна, чем Алана, которая лишь плакала и кричала в руках медиков, пока ту не накачивали до бессознательного состояния убойными дозами снотворного.
