Осколки империй. Вавилонский исход - страница 12

– Перед святым ликом Мардука, владыки неба и земли, клянёмся мы, мужчины и женщины дома Эльби, хранить верность данному обету. Пусть это серебро и золото служат великой цели Вавилона, и пусть наша кровь, окропившая этот свиток, станет печатью клятвы.

Казалось, в воздухе зазвучал хор божественных голосов, откликаясь на его слова. Все присутствующие, включая Тугара и Бел-узура, почувствовали, как тяжесть момента накрыла их, как священный облак, оставляя за собой лишь чистую решимость.

– Мы клянёмся, что наши жёны и дети останутся под защитой храма, но они будут залогом и свидетелями нашей верности. Если мы обманем или предадим завет, пусть лишатся они крова и покоя, пусть дом наш не станет им прибежищем, и пусть имя нашего рода исчезнет из памяти Вавилона.

Каждое слово жреца звучало, как удар молота о наковальню, укрепляя их сердца и умы. В глазах Тугара сверкали искры понимания: его жизнь теперь была связана не только с ним, но и с жизнями тех, кто был ему дорог.

– Да будут жёны наши знать, что их честь – в нашей преданности. Мы клянёмся, что отдадим всего себя ради безопасности и благополучия наших домов, и если мы предадим, то пусть не будет ни мира, ни счастья в их жизни.

Глубокие чувства переполняли Бел-узура, когда он слышал, как его собственные страхи и надежды отразились в словах Зардухта. Он знал, что это не просто обет, а священное обещание, которое будет пересекать время и пространство.

– Да будут дети наши знать, что их будущее зависит от нашей верности этому завету. Пусть каждая клятва будет повторена в наших домах и передана через поколения, как нерушимая связь с самим Мардуком.

Клятва звучала как гимн, воспевающий величие Вавилона, и каждый её слог запечатывался в их душах, словно древний шифр, который должен был защитить их от разрушений и предательства.

– Если мы нарушим этот обет или вступим на путь обмана, то пусть навсегда лишимся мы их тепла, пусть их взоры отвернутся от нас, и пусть лики богов не обратятся к нам с милостью.

Слова Зардухта звучали как грозовые раскаты, предвещающие бурю, и они ощущали всю серьёзность этого момента. Вспомнив о своих семьях, Тугар с Бел-узуром, обмениваясь взглядами, осознавали, что их решения могут изменить не только их судьбы, но и судьбы тех, кого они любили.

– Клянёмся хранить этот завет так же свято, как мы храним своих детей. Пусть наша кровь на этом свитке будет знаком вечного союза, а дом Эльби станет хранителем доверия храма Мардука.

Завершая клятву, Зардухт вложил всю силу своего духа, и его слова отразились в каждом камне храма, создавая звучную симфонию, как если бы сам Мардук слушал их. – Во имя наших близких, ради мира наших родов и во славу Вавилона – да будет так.

Как только последние слова были произнесены, в храме воцарилась тишина, полная ожидания. Каждый участник клятвы чувствовал, как их судьбы переплетаются с судьбой древнего города, и, наконец, они сделали шаг в новый мир, где их преданность будет испытана на прочность.

Внезапно, из мрака храма выскользнули тени, словно сами духи предков пришли проверить верность своих потомков. Они стремительно окружили Тугара и Бел-узура, их движения были быстрыми и почти бесшумными. Сжав руки посланцев, они намеревались сделать надрезы, чтобы окропить свитки кровью – символом клятвы, заключённой в древнем обряде.

Однако в этот критический момент раздался громкий, властный возглас верховного жреца Зардухта, его голос резонировал в пространстве, словно раскат грома, наполняя храм силой: