Осколки империй. Вавилонский исход - страница 15

И, глядя на неё, он вдруг почувствовал лёгкий холод.

София, слегка улыбаясь, подалась вперёд и заговорила, словно объясняя нечто очевидное:

– Колебания финансовых рынков – это ведь не просто случайные волны, на которые мы не можем повлиять. За ними стоят деривативные спекуляции и высокочастотная торговля, когда миллионы операций проводятся за доли секунды, лишь для того, чтобы сорвать короткую прибыль. Всё это раздувает рынок, а затем, подобно сдутому воздушному шару, обваливает его, оставляя людей без средств к существованию. Когда наступает кризис – допустим, из-за резкого обесценивания активов, – корпорации начинают испытывать трудности с финансированием, падает спрос, и рабочие места просто исчезают, как песок сквозь пальцы.

Майк покачал головой, глядя на неё с лёгким недоверием. Он усмехнулся, но в его голосе не было злобы – скорее, мягкая ирония:

– София, неужели ты считаешь, что вся эта система намеренно направлена на то, чтобы погубить людей? Конечно, рынок подвержен колебаниям, но это просто результат высокого уровня конкуренции и скорости транзакций. Конечно, возникают сбои, но неужели ты думаешь, что кто-то в тени намеренно манипулирует рынками с целью создать кризис?

Ещё один друг, Алекс, подхватил:

– И потом, если бы подобные махинации были так массово разрушительны, правительства бы давно вмешались. На каждый кризис они реагируют – вспомни хотя бы меры центральных банков, когда их задачи включают сглаживание таких колебаний. Разве это не стабилизирует ситуацию? Может, колебания неизбежны, но не думаю, что это сознательные манипуляции.

Эрик слушал внимательно, пытаясь разглядеть, как София отреагирует на критику.

София выждала немного, словно подбирая слова, и продолжила в своём спокойном, почти задумчивом стиле:

– Неравенство доходов… Его ведь не так просто заметить в ежедневной суете, пока ты не начинаешь видеть картину с высоты. Но если мы посмотрим на последние десятилетия, становится очевидно: высокочастотная торговля и деривативы работают в интересах единиц, тех, кто уже контролирует основные финансовые потоки. Они получают выгоду от манипуляций, которая не достигает тех, кто трудится на обычных должностях, и тем самым обостряется неравенство доходов. Средний класс становится слабее, и с ним падает и покупательная способность. Мы приходим к порочному кругу, в котором менее обеспеченные слои населения не могут позволить себе участвовать в экономике на прежнем уровне.

Эрик заметил, как на лице Майка промелькнула тень задумчивости, но он всё же не собирался отступать:

– Но неужели ты считаешь, что такие финансовые механизмы могли бы настолько кардинально влиять на экономику? Средний класс – это ведь основа, и такие манипуляции, если бы они несли катастрофические последствия, наверняка были бы под контролем.

Алекс добавил, вздыхая:

– София, но ведь не всё так однозначно. Манипуляции могут быть краткосрочными, однако глобальные экономические законы не поддаются такому контролю. Это ведь почти как пытаться удержать океан в узде. Да, рыночные колебания могут сыграть свою роль, но разве они способны ослабить целый социальный класс?

София чуть наклонилась, устремив на них взгляд, в котором промелькнуло что-то тревожное, но скрытое.

– Задумайтесь, – мягко ответила она, – если сами правила пишут те, кто находится на вершине, почему бы им не создавать системы, где их позиции всегда окажутся защищены, где рост богатства не выходит за узкий круг? Средний класс может быть основой, но что, если его возможности подтачиваются изнутри, теряя силу?