Едва тёплая струйка душа бурлит коричневатой жижей. Носик крана шипит, изрыгает воздух, но напора не даёт. Конченый водопровод! Проклятая коммуналка с общим санузлом! Две стиральные машины, вёдра, прогнившие тазики. И всё равно приходится стирать в раковине и сушить на верёвке. Да, ещё кто-то постоянно тырит туалетную бумагу. Жрут они её что ли?! Ну, ничего… Сегодня она примет ванную в гостях у какого-нибудь состоятельного мужчины. Или в худшем случае душ в номере гостиницы.
Катерина тщательно промыла волосы. Румяная после жёсткой мочалки кожа пошла мурашками. Шероховатая, но нежная. Как ритуал критично осмотрела тело. Вопросов нет: шикарна. Грудь небольшая, но упругая. Огромные ореолы сосков, как вишенка на торте: самое сладкое для мужчин. Попу можно и побольше, но никто не жаловался. Густые каштановые локоны ниспадают до самых ягодиц. Карие глаза, длинные ресницы, вкрадчивый взгляд. А вот от кучерявой поросли на лобке избавимся. Шпингалет нервно скрипнул, ручка заелозила.
«Занято! Если кто-то забыл: ванная общая!»
Затупленное лезвие царапнуло, потекла кровь. Защипало от попавшего в ранку мыла. Блять! Прижгла одеколоном, шипя от боли. Постучали настойчивее. «Пошли нахер!!!»
Застелила обоссанную дужку унитаза туалетной бумагой. Писала враскорячку, облив ляжку. Сортирка прилипла к ногам. АААА!!!
Когда Катя, завернутая в халат, покинула санузел, толпа уже всерьёз обсуждала, кто будет платить за выбитую дверь. Бесит! Её ждёт ночь приключений, а у соседей по коммуналке прорвало мочевые пузыри и кишечники! Отбрехалась.
– Шалава! – обласкал алкаш Валерыч из тридцать второй, скривив синюшную от алкоголя морду.
– Только и знает што жопу намывать по тридцать раз в день! – прошипела беззубым ртом карга из двадцать восьмой. – А как убираться, так хрен заставишь!
– Ссыте в горшок! Утку себе купи, дура старая! Отъебитесь отсталые! Приспичило, блять! – съязвила Катерина.
Тапки скользили по линолеуму. Скрылась за дверью, развалилась в кресле. Ужасно жалко себя, но плакать запретила. Как же хочется свалить! Пусть аварийный дореволюционный дом развалится и похоронит под обломками отбросов!
Их с бабкой комната самая маленькая: двенадцать метров. На всю стену фальшивый постер с морем, которая она никогда не видела вживую. Единственное окно выходит на разваленные бараки. Катерина спит на софе за шкафом, по ночам слушая, как сосед избивает, а затем трахает жену.
Около часа ушло на просушку волос, макияж и выбор наряда. Катерина остановилась на тёмно-вишнёвом платье с обнажённой спиной. Подогнала Светка, одноклассница. Турецкое! В руку розовый клатч. Немного потертый, но в темноте не видно. Прошлогодние сапожки по-прежнему хорошо смотрятся, подчёркивают стройные ножки.
Пыльные часы с кукушкой показывают без пяти девять. Последний автобус уезжает через двадцать минут. Нужно спешить!
– Катя, дочка, ты куда на ночь глядя собралась?! Хватит шляться, как кошка мартовская! Одно место чешется? Ну-ка раздевайся! – запричитала бабушка, – А ну стой, я тебе говорю!
Зычный голос разошёлся эхом среди картонных стен. Можно не сомневаться, соседи прислушались. Сонная старушка ковыляет на перехват босиком. Выцветший ночной пеньюар путается в ногах, но варикозные бедра передвигаются быстро. Катя простонала:
– Бабушка, я на дискотекууу. Вернусь завтра!
– Никуда ты не пойдёшь!
– Не тебе решать! Ты мне не мать!
