Максим негодовал. Злился на непослушные руки, на рот, издающий нечленораздельную речь. На устающую спину и текущие сопли. Обречённый не знал: всему виной генетические нарушения: энурез, анемия, иммунодефицит. Последствия задержки в развитии, отсрочившие взросление на годы.
Мальчишка с тревогой оглядывается на дверь. Если застанет нянечка: отлупит. Ей плевать, будет ли Максим полночи скулить от боли в пояснице. Жутко хочется на горшок. Загипнотизированная снежными вихрями голова закружилась. Щенок упал, обмочив штаны.
Послышались шаги. Нужно успеть! Максим прыгнул в кровать мокрый, укрылся простынёй. Противно, но это шанс избежать наказания.
Нянечка ворвалась спустя пару секунд. Как охотничья собака принюхалась, сморщилась. Сука учуяла мочевину:
– Опять обоссался? И чо ты улегся? Иди, меняй штаны, бестолочь! – беззубый рот брызнул слюной, – Потом возьмешь тряпку и вытрешь за собой!
Мальчик сжался, но с кровати встать не смог: парализовало. Нянечка рявкнула:
– Ты глупой? Чо лыбишься? Ты нахрена обоссался и лег в кровать?! Господи… Вставай я тебе, сказала!
Сильная рука схватила за ухо. Пальцы безжалостно скручивали мочки, и зубы сами сомкнулись на толстой неженской кисти. Мучительница заверещала и влепила по голове. Потом ещё раз и ещё, пока у ребёнка изо рта не пошла пена.
***
– Майор, ты, правда, считаешь меня психом? – внезапно ожил больной. Попытался встать, но хомуты удержали в каталке, – Сколько тебе заплатили? Хватит на пенсию?
Сморщенные губы распрямились. Стеклянные глаза помутнели, взгляд сфокусировался где-то в районе переносицы следователя. Широкая морщина, перечеркнувшая лоб, отражает внутреннюю борьбу.
Доктор нервно забарабанил костяшками. Поймав тяжелый взгляд, Антон потянулся к диктофону.
– Хотя… Нет. Ты слишком честный, а поэтому до конца жизни будешь марионеткой в руках тех, кто запер меня здесь, – рассудил пациент, пережевывая каждое слово, пробуя на вкус.
– И кто же, по-вашему, эти люди, Максим?
– Те, кому выгодно моё молчание. Зачем опускаться до банального убийства, если можно стереть человека, как назойливый спам. Отправить в чёрный список социума, – юноша плечом вытер слюну с подбородка, – лишить прав и с помощью транквилизаторов обратить адекватного человека в кочан капусты.
– Максим, мы с вами это уже обсуждали. Адекватность – лишь тщательно контролируемое безумие, – вмешался заведующий, – Вы пережили тяжелый стресс. Наша память – механизм способный стирать события, травмирующие психику. Вы больны и нуждаетесь в специальных препаратах.
Подозреваемый взглянул на доктора с ненавистью, выплюнул:
– Майор, поверь, мне есть что рассказать! Ты представитель декоративного правосудия, а я хреновый рыбак, но знаю координаты заводи, где водится червивая до каждой чешуйки рыба.
Эскулап хмурит лоб, информирует пустоту:
– Генетические мозговые травмы приводят к потери памяти и серьезным изменениям личности. Мозг обманывает нас. Возможны крайние степени возбуждения: ярость, ненависть. Вещество, содержащееся в седативных, угнетает центральную нервную систему. Своего рода наркотики для внутренних демонов.
«Да ему самому нужен психиатр» – подумал Антон. Вряд ли из старого добермана удастся выжать помощь. Подозреваемый не верит в снисхождение суда и спасательный круг утопающему в дерьме. Юноша знает: старикашку в белом халате манят образы собственного фото на обложках авторитетных журналов за новшества в познании психических патологий. Амплуа Христофора Колумба, плывущего к неизведанным берегам человеческого подсознания.
