Дина насупилась, разом позабыв обо мне.
— Почему? Он же не тяжёлый.
Я только хмыкнула. Обе девчонки тут же уставились на меня, словно заподозрили что-то нехорошее.
— Ваша подруга права, — мягко произнесла я. — Просто у моря — сильнейший ветер. Зонт и впрямь лучше не брать.
Они переглянулись и как-то синхронно кивнули.
— Да, чувствуется, — неуверенно сказала Дина и поправила сползшую с плеча тонкую лямку майки.
Вот же ж барышня! Вечно у неё что-то спадает.
— А вода тёплая? — требовательно спросила брюнетка.
Я пожала плечами:
— Не скажу даже — не пробовала.
Девочки вновь озадаченно на меня посмотрели, но благоразумно смолчали. Вежливо распрощавшись, мы каждый направился в свою сторону. Правда, благодаря чуткому слуху, я всё же разобрала:
— Странная. Красивая, но странная. Будто не на отдых приехала, а на пытки.
Я лишь криво улыбнулась, поднимаясь по деревянной лестнице на свой второй этаж. Именно, раскрасавицы, так оно и есть. Чёрта с два я бы сюда явилась по своей воле.
Первым делом сунула продукты в холодильник и приняла душ. Стало чуть легче, но ненамного: голова гудела и глаза предательски слипались. Всегда так в жару — воздуха не хватает и полная сонка-дримка.
«Только пусть глаза отдохнут», — решила я, садясь на кровать, а потом откидываясь на подушку.
Шума моря здесь не услышать. Только ветер, только голоса и порой — моторы проезжающих за забором машин. Возможно, не такое уж плохое место. Но об этом подумаю послезавтра. Завтра — Счастливцево и Приозёрное. Заглянуть в оба посёлка, поискать следы погибших женщины и старика. Хоть что-то должно было сохраниться. Земля же помнит, кто по ней ступал, а дома должны были сохранить ауру. С Кристиной вышла незадача, впрочем, с детьми всегда так… слишком быстро истаивает энергетический контур, по нему ничего и не прочтёшь. Эх…
Сон накатил удушливой волной, тяжёлой и непоправимой. Сознание погрузилось в состояние оцепенения и безразличной лени.
— Упр-р-рямая, — прошелестело море на ухо, — упр-р-р-рямая.
Я вздрогнула, попыталась открыть глаза, но… ничего не вышло. Мигом затопила паника, сердце застучало в висках. Нет, что это такое?
— Боишься, — прошипел морской отбой, — пр-р-равильно.
Ветер пошевелил мои волосы, огладил щёку, смешливо пощекотал губы. Вокруг не было непроглядной тьмы, всё застлало оранжевато-серое полотнище, словно я сквозь закрытые веки смотрела на солнце. Стало нестерпимо горячо, пальцы непроизвольно сжались, загребая битые ракушки и песок.
— Тш-ш-ш…
Сильные руки неожиданно стиснули меня, будто стремились задушить. Я дёрнулась, пытаясь освободиться, но потерпела неудачу. Паника исчезла, вместо неё нахлынула злость. Опять этот дурацкий сон!
— Ну-ну, тише, — довольно проурчали мне на ухо. А хватка и впрямь стала не столь сдавливавшей. — Спокойно. Я не причиню тебе зла.
Послушно замерла, чтобы нащупать энергетический поток ауры моего пленителя. Только потянулась, и вдруг слово резко окатило кипятком. Я охнула и зажмурилась. Хотя это было и без толку — всё равно ничего вокруг не видела.
Он что-то ещё сказал, но я не разобрала. Хотелось выть побитой собачонкой. Больно, чёрт, как же больно. Да до кого же, в конце концов, я дотронулась?! Аура безумно сильная, тут даже приближаться нельзя.
— Смело, но неосторожно, — прошептали рядом.
Но я уже не слышала. Жар затопил полностью, сознание растворилось в обжигающей дымке. По моему телу скользили чьи-то руки: ласкали, гладили, сжимали. А может, не руки вовсе, скорее уж упругие потоки тёплого воздуха… но не ветра.
