Рядом за барной стойкой появился один из музыкантов и дал «пять» бармену:
– Ян, сделаешь нам чая, пожалуйста?
Аран с некоторым удивлением искоса взглянул на соседа.
– Без проблем, Серж.
– Кристи, ну надо больше Лину Хорн! Ты же ее раза три уже ставила! – неожиданно выкрикнул музыкант шутливым тоном, и до Арана донеслись звуки песни из колонок проигрывателя. Он проследил взглядом до музыкальной установки и увидел, как официантка подпевает с чехлом из-под пластинки в руках:
– Я лучше буду одинока, чем счастлива с кем-то еще!
Не глядя в ответ на музыканта, она лишь с улыбкой отрицательно подвигала пальцем, положила картонный чехол рядом с проигрывателем и направилась к столику забрать пустые бокалы мартини.
– Вы здесь играете? – вдруг спросил Аран, удивившись своему собственному вопросу, вернее, тому, что он что-то вообще спросил у другого человека. Однако музыкант вежливо посмотрел на Арана и спокойно ответил без тени снобизма, которым иногда страдают выступающие на сцене местные звезды:
– А, да. Мы здесь по средам и четвергам с семи до девяти.
– Да? Буду знать. Я всегда хожу сюда, но только обычно позже прихожу.
– Понятно. Тоже ценитель хорошей музыки?
– Э-э, ну… музыка здесь хорошая, да.
Он выпил немного пива и снова удивил себя собственным голосом:
– Я – Аран.
– Серж, – ответил музыкант и протянул руку для пожатия.
– Вы вчетвером, да, выступаете?
– Ага. Вон там с волнистыми волосами – Лина, моя жена и наш вокал, а рядом Моника, она на пианино играет. А где-то тут еще Матеуш бегает, муж Моники, он на ударных сидит.
– А вы?
– Я? Гитара.
– А где чай? – донесся чей-то голос. Второй музыкант появился рядом и положил обе руки на стойку.
– Уже на подходе, – ответил просто бармен.
– Мати, имей совесть.
– Ага, сам поди сидишь в очереди за чаем!
Они посмеялись, и Матеуш глянул через плечо Сержа на Арана, забывшего про свое пиво и бесстыдно рассматривающего четверку музыкантов. Серж чуть отодвинулся от стойки:
– Это Аран. Любитель хорошей музыки.
– Матеуш. Это хорошо, что любитель хорошей музыки. Может, хоть ты растолкуешь Сержу, что такое триольное исполнение, – он посмотрел на друга. – Я на соло Моники что говорил? Триолку давать. А ты как пошел…
– Так, стоп, стоп, – прервал его гитарист, подняв правую руку. – Я это помню. Но, во-первых, Моника вела тремоло, как мы могли перебирать вдвоем, если соло ее?
– Так ты же там вообще синкопу дал!
– Ну синкопа – это две ноты от меня, а не сто две, как в ее тремоло.
– И вот как раз ею ты и сбил ритм.
– Так, стоп, давай сначала разберемся, что есть синкопа. Ритм ведешь ты, значит, сбить я ничего не могу. Синкопа – это всего лишь смещение…
– Ой, все, понесло. О, чай! А где наши девчонки?
Аран так и продолжал с некоторым изумлением наблюдать за музыкантами. К ним присоединились две девушки, которым Ян уже протянул чашки с чаем. Они все переговаривались вчетвером, Матеуш много шутил, Серж больше молчал, Лина жестикулировала обеими руками, рассказывая о чем-то Монике, а Аран все еще сидел рядом и бессовестно разглядывал четверку друзей. Он никогда не встречал таких людей. Точнее, не людей, а их взаимоотношений. Они будто жили в совершено ином измерении, говорили на каком-то другом, понятном только им языке, шутили без обид, понимали друг друга с полуслова и могли неожиданно просто замолчать и уйти каждый в свои размышления, чтобы тут же начать и подхватить новую тему. Он подумал о том, как нереально потрясающа их жизнь. Они занимаются тем, что любят, получая удовольствие и от своего дела, и от общения друг с другом. Аран всегда полагал, что в реалии это невозможно. Ему всегда так говорили.
