— Некоторые роли с нами на пожизненно, дорогая, — один уголок её губы летит вверх, взгляд смягчается, она приближается ко мне, кладёт руку на моё плечо. — Ты права, родила тебя не я, но в том, какая ты сейчас, моя заслуга. Не ударь лицом в грязь. Для всех ты дочь Мураза и моя! Я не хочу, чтобы твоя свадьба стала темой для сплетен в обществе. Определённое время ты должна играть роль жены Берка, думаю пару лет точно.
Меня словно бьют кулаком в челюсть. План о разводе через пару месяцев, который я выстроила у себя в голове, проваливается с треском. Мне хочется взвыть от отчаяния. «Не сейчас. Не сейчас. Придумаешь что-то позже», — уговариваю себя мысленно, отгоняя в сторону панику.
Сказав всё, что хотела, мама выходит из кабинета, оставляя меня одну. Прикрыв глаза, я стараюсь отогнать от себя пустоту, образовавшуюся после нашего разговора. Шагаю к стеллажу, где находится мини-бар отца. Открыв дверцу, хватаю первую попавшуюся бутылку, откручиваю пробку и, приподняв её, делаю глоток. Горло начинает жечь также, как жжёт сердце. Морщусь с непривычки. Снова глоток, ещё один. Использую алкоголь, как допинг.
Убрав бутылку, закрываю дверцу стеллажа и натыкаюсь на своё отражение в стекле. «Вот и румянец, который полагается взволнованным и переполненным счастьем невестам», — смеюсь мысленно, при виде своих покрасневших от употребления спиртного щёк и глаз. Словно актриса перед началом спектакля, я тренируюсь, меняя выражение на своём лице. «Наденешь белое свадебное платье, губы натянешь в одну из своих искусственных улыбок, счастье в глазах нарисуешь», — громом звучит в ушах голос моего будущего мужа.
Тогда, наутро после нашего разговора, я проснулась, а Адама уже не было. Братья остались и сопровождали нас с дядей и бабушкой домой. С момента моего возвращения домой мы также не виделись, чему я была безмерно рада.
— Что же, раз всем так хочется видеть меня сегодня счастливой, получайте! — говорю своему отражению, придавая лицу безмятежность. Тяну улыбку, делая её как можно шире.
— Камилла, — вижу в отражении, как в кабинет входит Азра. — Там в гостиной дядя Мазахир и бабушка. Они зовут тебя.
Разворачиваюсь к подруге.
— Когда уже этот бл*дский день закончится? — говорю с механической натянутой улыбкой на лице. Мои слова и выражение на лице разнятся, вызывая между собой диссонанс.
— Ты меня пугаешь, — говорит Азра, подходя ко мне. — Что за улыбка Джокера у тебя на лице?
Начинаю нервозно смеяться, хотя хочется разрыдаться. Я уже дала себе установку: «Я СЧАСТИВА! Я. ВЛЮБЛЕНА!».
— Боже, да от тебя разит алкоголем! — ужасается Азра.
Я лишь хмыкаю в ответ и выхожу из кабинета.
— Стой! — она преграждает мне путь. — Минуту, — отходит на пару секунд и вновь вырастает передо мной, держа в руке бутон белой розы. — Жуй, перебьёт запах, — советует шёпотом.
Вкладывает мне в руку бутон, давая понять, что настроена серьезно, и пока я не выполню её требование, она меня не отпустит. «Вот она, моментальная карма за пьянство», — проносится в голове, пока я смиренно жую лепестки роз. Наверное, увидь кто-то нас сейчас со стороны, подумал бы, что у нас, точнее у меня, не всё в порядке с головой.
Заставив съесть добрую половину цветка, подруга, наконец, отпускает меня в гостиную, где я сразу же подхожу к дяде. При виде меня он встает с кресла, опираясь на трость. В гостиной кроме него присутствуют мама с Рафаэлем и бабушка с Азрой. Они внимательно наблюдают за нами.
