Я одинаково хорошо владею стрельбой из пистолета и метанием ножей. Проблемы возникают со стрельбой из винтовки, это явно не мое.
Так как Кристиан занялся моей тренировкой, то рукопашный бой тоже стал даваться мне с легкостью. Я даже как-то смогла уложить Мэйсона!
Мне определенно больше по душе облачная и дождливая погода, чем жара, потому что в жару намного тяжелее.
Могу сказать одно – из Кристиана вышел бы прекрасный учитель. Самыми тяжёлыми дни были первые, а дальше… просто привыкаешь.
Единственное, что у Кристиана не получилось – это обнаружить мою способность. Хотя за это его винить нельзя, но похоже Кристиана всерьёз напрягает данная проблема. Я же предположила, что возможно у меня и нет никакой способности. Мой учитель (такое прозвище я ему дала) сказал, что это невозможно.
Не знаю, что именно повлияло: сеансы с доктором или постоянный стресс и напряжение на тренировках, но мне стали сниться сны. Не могу назвать их полноценными снами, скорее короткие отрывки, которые не несут никакой дельной информации.
Хотя это было все до…
В сегодняшнюю ночь мне впервые приснился сон, который я отчетливо запомнила.
Я вижу маленькую девочку на поляне, позади которой находится какой-то город. Вернее, город был когда-то им… Я понимаю, что он уже заброшен.
Девочке не больше девяти лет. Она держит маленького и потрепанного медведя, а в глазах ее печаль. Она еле сдерживает слезы.
Рядом с ней стоит мужчина, которому около сорока лет. У него густая борода, под глазами морщины. На каком-то подсознательном уровне, я думаю, что он веселый человек. Но что-то не так… Поза у него слишком напряжена, пистолет в руке сжат. Свободной рукой он отодвигает девочку назад, заводя ее себе за спину, тем самым защищая.
Откуда-то появляется пятеро людей в чёрной форме военных. Все одеты одинакова, а лиц не видно из-за шлемов на голове. Четверо из них направляют оружие на… девочку. Один выходит вперёд, говоря:
– Нет смысла бежать. Ты сам знаешь, чем все закончится.
– Знаю, – соглашается защитник девочки.
– Отдай девчонку, и вы оба останетесь живы. Если нет, то мы вас убьём.
Мужчина ещё сильнее напрягается. Я это чувствую. Затем он присаживается на корточки и смотрит на меня, вернее, на девочку.
– Сейчас тебе нужно будет пойти с этими людьми, зайчик, – говорит он мне тихо и слабо улыбается.
– Но я не хочу идти…
– Знаю, зайчик. Так нужно. Мы с тобой скоро увидимся. Я найду тебя.
– Обещаешь? – спрашиваю я.
– Обещаю.
Мужчина встаёт, перед этим поцеловав в лоб, и подталкивает меня вперёд.
Я смотрю на военных и иду к ним, но потом останавливаюсь и оглядываюсь.
Мужчина уходит не оглядываясь.
Проснулась я в поту и тяжело дыша. Пришлось несколько раз провести руками по лицу, чтобы привести себя в чувство. Почему-то у меня появилось ощущение разбитости…
Оставшуюся часть ночи я спала без каких-либо снов, но не крепко.
На утро, после того, как умылась, отправилась к доктору Бернардсу, которому рассказала о своём первом сне.
– Возможно, это твоё самое ранее воспоминание, Сара, – предположил доктор, – люди начинают вспоминать свою жизнь от ранних воспоминаний к более поздним.
– Этот человек… мог быть моим отцом? – спросила я интересующий вопрос, мысленно отмечая, что запомнила его очень хорошо. Каждую черту.
– Вполне, – ответил доктор, – возможно, он просто был дорог тебе и дорог сейчас. Необязательно, что это твой кровный родственник. Возможно, у тебя… вообще нет родителей, Сара. Не стоит исключать и этот вариант. А твоё воспоминание… как раз показало день, когда тебя забирали.
