Осквернённые мечтой - страница 37

– На то их и называют чужими, – Косьян улыбнулся и принял орудие. – Что нет к ним никакого отношения. И смысла притворятся, нет.

К берегу подошли две босоногие девушки в белых платьицах, скрывающих стройные фигуры. Девицы были хороши: на лица милы и свежи.

Витус смущено отвернулся от них.

– Девок ни разу не видел? – удивился его поведению Косьян.

– Видел.

– Пойдём, пусть спокойно делом займутся, – керохиец сурово глянул на молоденьких северянок, вытаскивающих из корзины грязное бельё, и пошагал к избам. – Ты правильно делаешь, что не пялишься на них. Такую наглость мы не прощаем.

Нежелательного когда-то путника Косьян пригласил в своё жилище. Данный поступок означал, что иноземец заслужил доверие. Для керохийцев это имело огромное значение, ведь чужеземцев они не привечали. Те, кому посчастливилось получить их расположение, ценили такой доброжелательный жест и старались не очернить себя непристойным поведением, которое могло погубить не только гостя, но и хозяина. Северянина, приютившего преступника, считали слабым звеном, человеком, не разбирающимся в людях и не видящим разницы между злым духом и добрым. Такой сородич мог поставить под угрозу всех, уничтожить будущее собственного народа.

Витус, как и его собратья, изучал народы и расы, населяющие материк. Был ознакомлен в процессе обучения с их традициями и нравами. Он считался нерадивым учеником, нелюбящим книги, но, благодаря талантливым учителям, насильно прививающим любовь к чтению, кое-какая основа была им усвоена.

Изб было три: две небольших и одна громадная, по деревенским меркам. Две пристройки для хозяйства. Всё стоило немалого труда, больших рисков, ресурсов и времени.

Пригласили Витуса в самую большую хату. Убранство внутри было скромное. Роскоши взяться было неоткуда, но она и не требовалась. Всё необходимое для житейских нужд имелось: семейный стол, грубовато сделанный, но прочный, длинные скамейки вокруг него, глиняная печь в углу, служащая источником тепла и пищи. В другие комнаты Витус не заглядывал – не нарушал законов гостеприимства.

– Маря, налей отвара гостю, – обратился Косьян к северянке, давно не угощавшей гостей.

В доме больше никого не было. Вожаку хотелось поговорить в спокойной обстановке. Без буйных сородичей.

– Это моя жена, – поведал Косьян, усаживаясь на лавку.

Отвар был заранее готов. Принесли его быстро. Какие использовались травы, и рецепт приготовления, Витус не знал. Однако пахло приятно, травяной аромат бодрил. Гость решил не отказываться от предложения испить, отодвинув в сторону осторожность, которую так неукоснительно соблюдал Альтаир.

Своей жёнушке Косьян доверял, как самому себе. Поверить в то, что она могла его предать или ослушаться было невозможно. Семья в Керохии считалась самым ценным подарком богов, и мысль об измене кровным родственникам считалась тяжким грехом. Какая бы ни была семья, предавать её керохиец не имел права, даже если она встанет на тропу коварства.

– Хочу спросить о той твари, которую так боялся твой друг, – Косьян погладил выбритый подбородок и глянул краем глаза на жену.

Маря занималась женскими делами у печи, но при словах мужа обернулась. Разговоров на улице она не слышала, во всяком случае, не полностью. Незнание, сплетённое со страхом перед загадочным существом, заставило её сердце биться чаще.

– Что она собой представляет? – волнение хозяина не уступало волнению хозяйки дома. Но мужская натура крепче переживала все невзгоды.