Осквернённые мечтой - страница 39

Глава поселения принял бесповоротное решение и занял оборонительную позицию.

Таранить его упрямство разумными доводами Витус не стал:

– Нужно подготовиться, использовать всё, что есть. Укрыть женщин и детей. Погреб имеется?

Хозяин промолчал, и вмешалась хозяйка:

– За домом.

Она беспокойно мяла трясущимися пальцами белый платок. Витус глянул на неё, и ему стало жаль это семейство. Перенять всех волнений этой сильной женщины он не мог.

– Необходимо соорудить ловушки, чем-то отвлечь. И начинать надо прямо сейчас.

– Зверюга не могла ускакать за твоим другом? – вожак ещё питался надеждой на избавление.

– И оставить такой пир позади? Она явится сюда, не сомневайся.

– Когда?

– В любой момент. Поэтому и нужно быть готовыми сейчас.

Хозяин дома прогнал уныние, вдохновился идеями Витуса, говорившего уверено, со знанием дела.

– Зачем ты остался? – поинтересовался он у гостя.

Тот не мог внятно объяснить мотивы своего поступка, хотя и понимал, что остался по велению внутреннего убеждения. Но передать словами эмоции ему было сложно, поэтому ответил проще:

– Потому что ты не пошёл.

– У меня есть на то причины, – Косьян вытер грязным рукавом рубахи губы, смоченные отваром, и продолжил давить взглядом собеседника. – А у тебя?

Витус не любил бороться взглядами, как это победоносно делал Альтаир. Он уронил глаза в кружку и постарался разъяснить:

– Иногда мы не знаем, зачем делаем то или это. Просто верим, что так будет правильно. Часто нужно прислушиваться к голосу разума, но иногда зов сердца одолевает его, и мы поступаем по совести.

Вожак решил вывалить своё подозрение наружу и спросил:

– Вы привели эту тварь?

Он внимательно следил за реакцией члена Братства: хотел увидеть ложь в мимике его лица. Однако ни одна мышца на чужаке не дёрнулась.

– Да, – решил сказать правду Витус, после недолгого безмолвия.

Косьян вздохнул. Ему было бы легче услышать ложь, но она не прикоснулась к его ушам и не дала повода для конфликта, который мог бы помочь выпустить ему пар.

Эта правда его не разозлила, она вообще не преподнесла никаких эмоций.

– Мы шли с крепости Копус. Заметили воронов кружащих в небе и поддались любопытству. Там-то и увидели работу этого зверя. Несчастная семья превратилась в корм для падальщиков. Разодранные лошади, изувеченные людские тела… Оторванная рука ребёнка, – воспоминания сжали сердце Витуса. – Забавно. Сегодня ты живёшь, думаешь о будущем, о незаконченном деле, а уже завтра все эти замыслы выклёвывает ворон, для которого ты стал пищей на обед.

Маря прерывисто задышала. Глаза наполнились слезами. Прикрыв ладонью губы, она в спешке покинула избу.

– Она впечатлительная, – уныло произнёс Косьян, вслед за закрывающейся дверью.

Краски этого мира стали серыми. Пресными стали мысли. Воздухом стали переживания.

– Можешь винить нас во всём, но только не в умысле на зло, – сказал Витус.

– Обвинение ничем не поможет.

– Оправдание тоже.

– Да, – кивнул хозяин. – Не поможет.

– Тогда точи тесло, – призвал его к действиям Витус.

Керохиец не стал проводить расследование и искать виноватых людей. Тратить время на прошлое, которое нельзя изменить, он не собирался. Благополучие поселения полностью зависело от его решимости и стойкости. Подавать слезливый пример сородичам он, как вожак, не имел права.

– Зачем тупой топор, когда в ножнах острый меч? – сказал он и скрылся в соседней комнате.

Оттуда послышался грохот. Гремело дерево, звенела сталь. Он выволочил необтёсанный ящик и открыл ногой деревянную крышку. Внутри лежало оружие, прикрытое козлиной шкурой. Мечи, булава, кинжалы – всё находилось в приемлемом состоянии. Клинки не пылились, не ржавели, регулярно подмолаживались.