Основа философии - страница 11

(пер. с нем.: «Различение и обособление, фиксация известных моментов содержания с помощью звуков речи – это не только их обозначение, но и придание им определенного мыслимого качества, в силу которого они возвышаются над непосредственностью так называемых чувственных качеств. Язык становится основным средством духа, так как благодаря ему происходит наше прогрессивное движение от мира элементарных ощущений к миру созерцания и представления. Он уже в зародыше заключает в себе интеллектуального работу, продолжающуюся потом в образования понятия, специального научного термина, логического формального единства. В нем сокрыто начало той общей функции разделения и соединения, которая находит выше сознательное выражение в анализе и синтезе научного мышления».

Подлинное бытие также не может сообщаться в связи с тем, что принятие иного выделения неизбежно совершается на основе уже имеющегося выделения понятия.

Нет разницы между понятийным миром объектов культуры и природы с точки зрения конституирующей условности, так как границы мира культуры объемлют и область природы. Природа воспринимается нераздельно от культуры, а выделяется как таковая культурным пониманием на фоне понятийного целого в связи с тем, что «Das In-der-Welt-sein ist als Besorgen von der besorgten Welt benommen»[45] (пер. с нем.: «Бытие-в-мире как озабоченность озаботившим миром захвачено»), и что «Der Wald ist Forst, der Berg Steinbruch, der Fluß Wasserkraft, der Wind ist Wind „in den Segeln“. Mit der entdeckten „Umwelt“ begegnet die so entdeckte „Natur“»[46] (пер. с нем.: «Лес – это древесина, гора – каменоломня, река – гидравлический напор, ветер – это ветер «в парусах»).

Мимесис является, таким образом, не только выражением художественного изображения предмета реальности, но, присутствуя в реальности, он также является выделенной областью в рамках той же реальности, в которой предмет изображения реальности выделяется мимесисом. Мало того, сама реальность миметична, и невозможно найти шов, за которым скрывается некая чистая «природная» реальность: «Wir mögen die Gestalt uns auf das Sichtbarste bewegen, beleben und von innen heraus beleuchten, sie bleibt immer nur die Erscheinung, von der es keine Brücke gibt, die in die wahre Realität, in‘s Herz der Welt führte»[47] (пер. с нем.: «Как бы наглядно мы ни двигали, ни оживляли и ни освещали изнутри образ, он всегда остаётся лишь явлением, от которого нет моста, ведущего в истинную реальность, в сердце мира»).

Интеллектуальная дискуссия развертывается в рамках предшествующего понятийного выделения и является результатом коммуникации, которая сводится к условной фиксации смыслового контекста на уровне словесных выражений, а «чтобы слово сохранило уровень, на котором было произнесено, у него должен быть способ существовать не только в истолковании»[48], при том, что «3.13 Zum Satz gehört alles was zur Projektion gehört: nicht das Projizierte»[49] (пер. с нем.: «3.13 Пропозиции принадлежит то, что принадлежит проекции; но не проецируемое»). Поиск истины, таким образом, представляется в виде монополизации смыслового контекста при помощи коммуникативных средств.

У коммуникации уравнивающая эпистемологическая функция. При посредстве коммуникации передаются общие понятия, смысловые контексты и готовые установки: «Das Hören und Verstehen hat sich vorgängig an das Geredete als solchen geklammert. Die Mitteilung «teilt» nicht den primären Seinsbezug zum beredeten Seienden, sondern das Miteinandersein bewegt sich in Miteinanderreden und Besorgen. Ihm liegt daran, daß geredet wird. As Gesagtsein, das Diktum, der Ausspruch stehen jetzt ein für die Echtheit und Sachgemäßheit der Rede und ihres Verständnisses. Und weil das Reden den primären Seinsbezug zum beredeten Seienden verloren bzw. nie gewonnen hat, teilt es sich nicht in der Weise der ursprünglichen Zueignung dieses Seienden, sondern auf dem Wege des