Основное богословие. Учебное пособие - страница 12

Не подлежит сомнению, что поведение человека напрямую зависит от его мировоззрения, которое есть совокупность ответов на все те важные вопросы, что ставит перед собой человек в течение своей жизни. «Нравственное мировоззрение человека стоит в тесной зависимости от его умозрительных верований, его взглядов на сущность, причину и назначение мира и человека, то или иное миропонимание служит фундаментом, на котором строятся нравственные понятия и идеалы»[41]. И самым существенным в формировании мировоззрения человека является его отношение к идее Бога, идее сверхчувственного бытия. Фактически можно говорить о формировании двух несводимых и противоположных друг другу мировоззрений: религиозного, пытающегося сблизить человеческую жизнь с Абсолютным началом, и атеистического, стремящегося увековечить и абсолютизировать начало человеческое. При этом «религиозность несовместима с признанием абсолютного значения за земными, человеческими интересами, с утилитарным поклонением внешним жизненным благам… поэтому неизбежно столкновение между религией служения земным нуждам и религией служения идеальным ценностям»[42]. Неслучайно С.Л. Франк говорит об атеистическом мировоззрении как о вере. Еще два столетия назад в России атеизм стал признаком хорошего тона для желающих стать частью гуманистической прогрессивной интеллигенции. «Образованность» и «просвещенность» стали синонимами и религиозного безразличия, и отрицания традиционных устоев. «Атеизм в России не есть сознательное отрицание, – пишет о. Сергий Булгаков, – он часто берется на веру на основе некритических, непроверенных, догматических в своей форме утверждениях, а именно, что наука компетентна окончательно разрешить вопросы религии. Религия заменяется верой в науку, прогресс и еще в отроческом возрасте загипнотизированной всеобщим единодушием в этом вопросе»[43]. Происходит это все потому, что в натуре большинства людей есть странное свойство отрицать все без исключения, что непонятно для их разума, и в то же время отказываться от проверки отрицаемой истины.

Но какие же модели этического поведения могут быть предложены в рамках атеистическо-материалистического мировоззрения? Возможно ли на поприще общего отрицания религии и положительной, т. е. доходящей до положительных выводов касательно идей Бога и нравственного порядка мира, метафизики осуществить возвышенную цель этики – противоборство безнравственным проявлениям хаоса и беспорядка?

Когда отрицается бытие сверхчувственное, когда жизнь человека и вся реальность исчерпываются настоящим существованием, то единственной жизненной установкой для человека становится та, согласно которой он главным для себя определяет стремление к удовольствию и извлечению пользы.

При серьезном рассмотрении данной модели поведения можно убедиться, что гедонистические и утилитарные установки не могут выступать в качестве необходимых принципов нравственной жизни. Еще в древности Сократ задавался вопросом, «чем отличается от неразумного животного человек неумеренный, который ищет одних удовольствий и не заботится о приобретении высшего блага?»