Основы истории философии. Том третий – Новое время - страница 31

Если мы подумаем о individuum secundi ordinis, то это будет составное тело под атрибутом протяженности, которое уже может содержать ряд различных сложных движений, ускоренных, криволинейных и т. д. Это соответствует комплексу идей или anima. Этому соответствует комплекс идей или анима, так что нет ни одного составного тела, которое не было бы одушевлено. В разной степени, ибо чем сложнее и, следовательно, способнее к самым разнообразным впечатлениям, тем совершеннее тело, и тем совершеннее или полнее идей его душа (II, pr. 13. Schol.). Наконец, если тело состоит, как человеческое, то душа называется духом (mens), который по этой самой причине не есть нечто простое, но состоит из идей так же, как тело состоит из телесных индивидов (II, pr. 15. Dem.), и о котором можно поэтому не говорить, что его сущность состоит в мышлении, но скорее, что он состоит в идее своего тела, или знании всех телесных состояний (II, pr. 13). Так называемая связь тела и души состоит, следовательно, в том, что они суть одно и то же, которое рассматривается в одно время под одним атрибутом, а в другое время под другим атрибутом (III, кн. 2. Schol.). (Это положение о том, что каждое отдельное существо, а значит, и человек, как способ субстанции, находится под теми же атрибутами, что и она, приводит Цирнхаузена [Ep. 67] к одному из самых актуальных возражений против множественности атрибутов: Как получилось, что, поскольку человек – это способ субстанции, обладающей бесконечным числом атрибутов, человеческий разум имеет представление только о двух из них? Спиноза пытается ответить на этот вопрос в письме, от которого сохранился лишь фрагмент [Ep. 68]. Ответ, который он дает, мог бы обнадежить только в том случае, если бы вместо того, чтобы сказать, что знание этих атрибутов входит в бесконечное число других ментов, он сказал, что оно входит в другие intellectus infiniti [ср. далее sub 9]; ибо как то, что составляет мою сущность, может быть познано другим ментом, то есть другой частью единого intellectus infinitus, частями которого являются я и этот мент, совершенно непостижимо). Таким образом, разум есть не что иное, как идея или телесное познание (cognitio corporis). Но поскольку идея есть лишь продукт мыслительной деятельности, которая, однако, совпадает с сознанием, то идея телесная есть сознательный акт мышления ума, поэтому познание ее связано с идеей телесной таким образом, что, поскольку ум есть идея телесная, то он есть и идея этой идеи, то есть идея nentis. (Куно Фишер, чье исправление моего прежнего мнения я с благодарностью принимаю, очень подробно обсудил этот вопрос, для которого решающими отрывками являются de int. emend. VI, 34 ff. и Eth. II, pr. 20—22).

9. Восхождение от индивидов первого порядка к индивидам более высокого порядка привело (sub 5) к tota natura, которая, однако, не есть natura naturata, исключающая всякую множественность, но natura naturata, имеющая дело со всем, что неизбежно следует из субстанции. Это также должно быть понято под двумя атрибутами. Под одним он будет содержать не определенное отношение покоя и движения, а все, и потому будет motus et rpiies вообще; под другим – как один ум содержит в себе многие, так и все ideae, а потому и все комплексы идей или mentes (V, pr. 40. Schol.). Это олицетворение всех идей (и духов) есть intellectus infinitus, из чего вполне понятно, что он не принадлежит natura naturans, но так же, как motus et guies к natura naturata (I, pr. 31. Ep. 27). Поскольку natura naturata, когда человек восходил от конечного, была последней, а когда нисходил от бесконечного – первой, к которой он пришел, понятно, почему эти два, непосредственно следующие из Бога, intellectus infinitus и motus et quies, раньше назывались не делами, а вечными сынами Божьими (Tract brev. p. 82), выражения, которые больше не встречаются в Этике. Таким образом, intellectus infinitus обладает или содержит объективную сущность всех вещей (ibid. Append. p. 246). Он есть идея или познание всего сущего, подобно тому как наш разум есть познание всего того, что составляет наше тело, и подобно тому как субстанциальное мышление было познанием всего сущего (omne esse). Как отдельные тела являются причастными к motus et guies и обусловлены ими, так, конечно, и каждое mens является частью intellectus infinitus. Его отличие от cogitatio infinita можно определить так: он состоит из идей, в то время как cogitatio infinita их не имеет (Ep. 26). Содержанием последней является идея только одного существа, поэтому это не идея omnium, а идея Bei. Кстати, очень естественно считать intellectus infinitus Спинозы intellectus universalis Аверроэса, см. §187, 2.