Я отвернулась. Увы, мой взгляд упал на облупившуюся краску жалюзи, а затем – на белое плетеное кресло-качалку, в котором я сидела, когда читала письмо мистера Вандерхорста. В этот момент со мной что-то случилось. Нечто такое, что заставило меня прислушаться к Софи и своей совести, вместо того чтобы раз и навсегда отказаться от этого ужасного предложения. Это нечто был связано с тем, что лежало в сердце семилетней девочки до того, как вокруг нее сомкнулась суровая реальность жизни.
Повернувшись к подруге, я открыла сумочку и достала конверт.
– Поскольку я, похоже, потеряла все шансы на непредвзятое мнение, почему бы тебе не прочесть вот это, прежде чем мы войдем в дом.
Сев в кресло, я ждала, когда Софи прочтет письмо. При этом я старалась смотреть прямо перед собой, не обращая внимания на скрип качелей, снова раздававшийся во дворе.
– Эй, ты читала эту часть? – Софи села в кресло рядом со мной. – Послушай: «Моя мать любила этот дом почти так же, как любила меня. Конечно, найдутся те, кто с этим не согласятся, потому что она оставила нас, когда я был еще маленьким мальчиком. Но за этой историей явно кроется нечто большее, хотя я так и не смог выяснить, что именно. Возможно, судьба привела вас в мою жизнь, чтобы вы узнали правду и чтобы мать, наконец, после всех этих лет смогла обрести покой».
– Да, я читала. Но я не совсем поняла, что это значит, за исключением того, что мать бросила его.
Софи снова сморщила нос.
– Так же, как и твоя – тебя.
Я отвернулась, по-прежнему не в силах забыть нестерпимую боль в сердце семилетнего ребенка.
Софи вновь посмотрела на письмо.
– Кажется, я кое-что помню про историю этого дома. Говорю же, я видела его во многих книгах, и есть некая история…
Задумчиво наморщив лоб, она постучала пальцем по бумаге.
Я смотрела на Софи. Звук качелей стал громче.
– Ты слышишь? – спросила я.
– Что именно?
– Скрип веревки, трущейся о ветку дерева?
Софи отрицательно покачала головой.
– Нет. Не слышу.
Она пристально посмотрела на меня, но я опять отвернулась. Мой взгляд упал на отсутствующие кирпичи на первых ступенях.
Софи молчала, я же, чтобы заглушить звук качелей, начала напевать «Танцующую королеву», которую вчера загрузила в айпад.
– Это «АББА», Мелани?
Я не ответила ей и, стуча каблуками по треснувшей мраморной плитке, подошла к противоположному краю веранды.
– Да! Я вспомнила! – Софи вскочила со стула и встала рядом со мной. – Это случилось в конце двадцатых или начале тридцатых годов. Что-то такое, что связано с любовным треугольником. Женщина сбежала от мужа с другим мужчиной, но это все, что я помню.
– Чудесно. Поскольку ты любительница подобных вещей, я поручаю тебе изучить историю дома и сообщить мне результаты.
– Боюсь, что не смогу. Скоро начало семестра, и у меня своих дел по горло. Однако с удовольствием дам тебе почитать несколько книг.
– Давай. И поскорее.
Я подошла к входной двери, как вдруг до меня дошло:
– У меня же нет ключа.
Входная дверь внезапно открылась, и в дверях возникла женщина, столь же широкая, сколь и высокая. В руках у нее была черно-белая собачка, которую я видела во время своего предыдущего визита.
– Затем стоять на жаре? Заходите, внутри прохладнее.
Словно дисциплинированные солдаты, мы прошли в дом. Я протянула женщине руку.
– Я Мелани.
– Я знаю, кто вы. Вы – вылитая копия своего деда, когда он был в вашем возрасте.
– Вы знали моего деда?
