Лилия с Эльвирой вошли первыми, Леопольд плелся за ними. Помещение было небольшим, но и не маленьким. Что-то среднее. Все стены увешаны картинами. И так же, как в Выставочном зале, на подставках стояли на полу. У Лилии мелькнула мысль, что это можно было назвать мини-выставкой. Трое, что вошли до них, безмолвно стояли у разных картин, не обращая ни на кого внимания.
– Что-нибудь понравилось? – обратилась к ним продавец.
Мужчина с седой бородкой клинышком оторвал взгляд от картины, поднял голову, приложил палец к губам:
– Тише, тише, мадемуазель! Вы слышите, уважаемая, сколько тут голосов? Они вокруг нас. Это голоса картин. Каждая рассказывает о своих достоинствах. Не мешайте им выражать себя. Нас привлекли три полотна. Мы вслушиваемся в их голоса, чтобы выбрать подходящее. Но сходимся на том, что никак не можем прийти к единому мнению, найти для себя, так сказать, золотую середину, а потому, наверно, возьмем все три. Нас вчера заворожили эти полотна, и сегодня не можем оторваться от них. Вы простите нас, но… – И вдруг он оборвал свой монолог, его взгляд побежал мимо продавца, глаза остановились на лице Лилии, расширились удивленно, а потом взор сместился к лицу Эльвиры. И реакция была такой же, как на лицо Лилии.
Те в это время начали обход салона. Мужчина вцепился в них глазами и какое-то время точно оцепенел от увиденного. Потом с поразительной живостью отбросил напыщенность и как одержимый кинулся к Лилии:
– Позвольте, позвольте мне посмотреть на вас ближе, барышня.
– В чем дело, дедушка? – оторопела Лилия, поворачиваясь к немулицом.
– Я видел вас, я только что видел вас!
– Я тоже вас видела там, у прилавка с цветами.
– Нет-нет, вы здесь присутствуете. И ваша товарка – тоже.
– Да, мы здесь. И что в этом удивительного?
– Вы не поняли. – Он неожиданно для Лилии учтиво подхватил ее под руку и потянул в другой конец салона. – Пойдемте, покажу. Это удивительно, все удивительно, – подвел ее к двум картинам и показал: – Смотрите, это вылитая вы, а рядом вылитая ваша товарка. Вы позировали самому Хаюрдо? Но почему он вас обрядил в старинные одежды? Вы сами так захотели? В этом есть свой шарм.
– Никому мы не позировали, – растерялась Эльвира, подходя к картинам следом за Лилией.
– Но как же? Этого не может быть! Такое невероятное сходство!
На каждой из картин они были изображены в полный рост в черных париках и платьях восемнадцатого века. Только Лилия была в одеянии дамы, а Эльвира в одежде служанки. Спутники мужчины оторвались от созерцания картин, у которых стояли, и тоже подошли.
– Да, – восхитилась женщина. – Одни и те же лица. Но как выписаны, как выписаны! Безупречно! Сразу видна кисть Хаюрдо. Только он умеет так писать. Только он.
– Согласен, – подтвердил второй мужчина с маленьким аккуратным носом, но довольно крупными ушами. – Чем же вы знамениты, уважаемые, что с вас писал сам Хаюрдо? Это большая честь. Давно ли у вас эти картины? Мы в прошлый приход не видели их, – повернулся к продавцу, стоявшей тут же.
– Вчера поздно вечером поступили с выставки. Я даже не успела рассмотреть их.
Подруги были поражены тем, что видели. Голоса вокруг них пролетали мимо. Они их просто не слышали. Да и ответов на вопросы у них элементарно не было. Медленно приходили в себя, собирались с мыслями. Сожитель Эльвиры ошарашенно выглянул из-за ее плеча:
– Ну надо же! А цены астрономические.
