Встрепенувшись после его восклицания, Эльвира с надсадой выдавила:
– Кто их вам привез?
– Поступили с выставки. А кто конкретно привез, я не уточняла.
– И все-таки на этих полотнах вы или не вы? – продолжал допытываться у Лилии мужчина с седой бородкой.
Но ни она, ни ее подруга не ответили ему. Однако тут же из-за спин прозвучал другой мужской голос:
– Они. Это они.
Все одновременно обернулись. И Лилия с Эльвирой увидели Михаила. На этот раз он был одет в черный костюм и черную рубаху.
– Я не слышала, как вы вошли, – всплеснула руками продавец.
– Опять ты. – Лилия напряглась. – Подозреваю, что будешь убеждать меня, якобы эти картины написал некий неизвестный Хаярдо… – показала на полотна и с сарказмом сгримасничала. – Конечно, только великий мэтр, а не какой-нибудь Кузя Бряхин, мог сляпать такую мазню за несколько часов!
– Ты несправедлива к художнику, – серьезно парировал Михаил. – Да, Хаюрдо работает быстро, но никогда из-под его кисти не выходила мазня.
– По-твоему то, что мы видим сейчас, – это шедевр?
Бородка клинышком вздернулась, и ее обладатель не дал ответить Михаилу, подскочил на месте как напружиненный, вклинился в диалог, обращаясь к Лилии:
– Что вы говорите? Что слышат мои уши? Как вы можете, мадемуазель, так отзываться о великом? – По его лицу метался неподдельный ужас, губы и руки дрожали. – Его картины уникальны!
– Посему их выставили на продажу в этой забегаловке, – колко съязвила Лилия.
– Это уже слишком! – вмешалась продавец. – У нас не забегаловка. Раскройте глаза пошире.
– Мадемуазель, нельзя же переходить все границы. Если вы не понимаете искусства Хаюрдо, это не означает, что он перестал быть великим! – с осуждением выпалил мужчина с бородкой.
– Помолчите, дедушка! Вы уже надоели! – метнула в него негодующий взгляд Лилия. – В конце концов, я не с вами разговариваю!
Спутники этого мужчины собрались было поддержать его, но, услышав резкий окрик девушки, проглотили языки. Женщина смущенно опустила лицо, пряча следы былой красоты. Вдобавок Эльвира набросилась на них:
– Вам лучше не вмешиваться. Все обман, мошенничество.
– Никакого обмана, – тут же отреагировал Михаил.
– А приодеть нас в такие наряды – это не обман? – возмутилась та. – Если на картинах мы, то почему он нарисовал нас в таких одеждах? Мне, например, не нравится это. Почему мы так выглядим?
– Потому что на картинах вы – не только вы, – пояснил Михаил.
– Что значит «не только мы»? А кто же еще? – нахмурилась Лилия.
– Ваши предки в восемнадцатом веке.
– Предки? И где они? Я никого не вижу. – Она с иронией сделала поворот головой.
– Не надо понимать буквально. – Лицо Михаила было серьезным. – Это вы, но в платьях, какие носили ваши прямые предки в том веке. Вдобавок вы, как две отшлифованные бусинки, похожи на тех своих прародителей.
– Откуда тебе известно? – в уголках губ Лилии плавала насмешка.
– Это известно Хаюрдо, – пояснил Михаил. – Он был знаком с ними. На тебе одежда придворной дамы. Твоя прародительница была фрейлиной у императрицы Елизаветы Петровны. А прародительница твоей подруги Эльвиры была у нее прислужницей. Хаюрдо в то время был придворным гофмалером, то есть художником, жил, как многие, при дворе и рисовал портреты императрицы, сановных царедворцев, других знатных государевых слуг и иные картины, какие хотела видеть Елизавета Петровна. Писание портретов никогда не утомляло его. Среди них он не чувствовал себя одиноким, вдобавок разбавлял свою работу тем, что волочился за дамами, а равно за фрейлинами Елизаветы Петровны. И, конечно же, знал твою прародительницу и ее прислужницу. Очень хорошо знал их. В конце концов это привело к тому, что спустя какое-то время попросил руки фрейлины.
