– С супругой был?
– Не знаю-с, виноват-с, эту даму я здесь первый раз вижу-с. Господин Буйхвостов часто приходит с разными барышнями.
Да, интересная складывается картина. Фамилия у неизвестного какая-то дурацкая, опереточная, явно ненастоящая. Ну, что делать, надо искать этого Буйхвостова, попытаться узнать в каких отношениях он с Ниной Вениаминовной, а дальше будет видно.
Со следующего дня я старалась выкроить время, чтобы заходить с Александрой в кофейный дом если не каждый день, то через день. Садились мы за столики в центре зала, где посетители могут видеть друг друга. Но загадочный Буйхвостов не появлялся. Дома, то есть на работе у Колывановых, я старалась разговорить прислугу и саму хозяйку. Но узнала немного. Лишь то, что Нина Вениаминовна очень редко выходит из дома, не делает визитов, и её никто не навещает. И выходит, что нет у неё никаких близких знакомых, по крайней мере в Москве.
Между собой прислуга называла хозяйку «дармоедкой». «Опять дармоедка на рояле бренчит». Кстати, «бренчала» она совсем не плохо, заслушаешься. Ко мне Нина относилась по-доброму, и я в свободную минутку садилась в гостиной, чтобы послушать её игру, а потом очень хвалила. Это не могло не возыметь действие, и мне удалось-таки её разговорить. Нина рассказала про то, как познакомилась на благотворительном балу с будущим мужем. Её пригласили туда продавать в фойе цветы. Колыванов скупил их все, освободил Нину от обязанностей продавщицы, и она смогла пойти в зал послушать музыку и потанцевать. Она даже сыграла там на рояле «Лунную сонату» Бетховена по просьбе устроителей мероприятия.
Ещё Нина рассказала, что жила с четырнадцати лет вдвоём с отцом, Вениамином Николаевичем Веневитиным, обедневшим помещиком очень знатного рода, мать же умерла от чахотки. По всему было видно, что Нина получила хорошее домашнее образование: музыка, языки, классическая мировая литература. А на вопрос, есть ли у неё другие родственники, как-то резко и поспешно ответила: «нет».
Через несколько дней в кофейне появился-таки Буйхвостов. Он сел практически напротив нас, и мы с Александрой делали всё, чтобы он обратил на нас внимание: болтали, хохотали, стреляли глазами по сторонам. Буйхвостов томился, до конца не решив, в кого из нас метать смертоносные стрелы Амура. Александра решила принять удар на себя и взять Буйхвостова за хвост. Как это сделать, мы придумали заранее: надо что-нибудь забыть на столике и неспешно удалиться.
Сначала Александра хотела, будто бы поправляя волосы, нечаянно уронить на стол бриллиантовую серёжку. Но я была категорически против: серёжка маленькая, он может её не заметить, а рисковать бриллиантом, пусть и маленьким, было выше моего понимания. В итоге мы остановились на лайковых перчатках: просто и элегантно. Мы рассчитались, посидели ещё немножко, выбирая удобный момент, чтобы за нами не побежал с перчатками официант, встали, перешёптываясь о чем-то, и пошли к выходу, оставив перчатки на кресле.
Не успели мы сойти с крыльца, как услышали голос молодого человека:
– Мадмуазель, простите мою смелость, это ваши перчатки?
– Ой! – всплеснула руками моя подруга. – Да, конечно, мои, маменька только на днях мне их купила. Она очень огорчилась бы, если бы я их сразу потеряла. Ой, я всё теряю, как мне вас благодарить?! – Её голос звенел как серебряный колокольчик.
– Позвольте мне лицезреть найденные мною перчатки на ваших прелестных пальчиках. Разрешите, барышни, мне вас проводить.
