Эти мысли отрезвляют ее. Бедокур – прекрасный охотничий пес, но он уже немолод. Рисковать его жизнью ради глупой затеи вроде участия в охоте она не готова. У нее нет времени на подготовку, ей едва хватит денег заплатить за участие, у нее нет связи с алхимиками, которым она может довериться, как нет и знакомых алхимиков, заслуживающих доверия. Участвовать в охоте разрешается лишь командам из двух человек – меткого стрелка и алхимика.
И кроме того, существует только один верный способ убить демиурга, известный ей. Для него нужна алхимия… Но она скорее умрет, чем увидит, как кто-то вновь пробует применить ее.
Даже если есть другой способ, не важно. Если кто-нибудь узнает, что девчонка-ю’адир участвует в охоте, ее жизнь превратится в кошмар. До сих пор она выживала лишь потому, что держала язык за зубами. Лучше уж так, думает она. Лучше сразу перерезать горло слабой надежде, чем дать ей зачахнуть, как волку в капкане. В самой глубине души Маргарет уже знает, чем кончится подобная история. И что случается с людьми, которые стремятся к недосягаемому. Может, в другой жизни она и осуществит мечту. Но не в этой.
Погоня за этим лисом не принесет ей ничего, кроме погибели.
Уэса будит резкая боль во лбу, которым он ударяется об холодное стекло.
Такси рывком преодолевает ухаб на дороге, сбой в работе двигателя подозрительно напоминает смешок. Уэс шепотом чертыхается, потирает лоб, словно устраняя расцветающую в голове боль, а потом краем рукава осторожно промокает скопившуюся в углу рта слюну.
Улицы Пятого Околотка тоже испещрены выбоинами и содержатся отнюдь не в лучшем порядке, но это уже ни в какие ворота не лезет. Ему говорили, что от железнодорожной станции до Уикдона полтора часа езды, а при таких условиях можно считать, что ему повезло, если он не заработает сотрясение мозга к тому времени, как прибудет к порогу Ивлин Уэлти.
– Ты там проснулся? – Таксист Хон, везущий Уэса, ухмыляется, взглянув на него в зеркало заднего вида.
У Хона, мужчины средних лет, добродушное обветренное лицо и светлые усы с аккуратно загнутыми кончиками. На то, чтобы заплатить ему за поездку, у Уэса ушли почти все сбережения. Если все пойдет как было задумано, возвращаться в большой город ему еще не скоро.
– Ага, – с натужной бодростью отзывается Уэс. – Пасторально здесь все, да?
Хон смеется.
– За пределами Уикдона ни машин, ни мощеных дорог почти нет. Надеюсь, верхом ты ездить умеешь.
Уэс не умеет. Из лошадей он видел только громадных медлительных зверюг, которые возят по парку экипажи, полные богачей. И потом, он почти уверен, что за уроки верховой езды, если бы кто-нибудь узнал о них, ему полагалась бы взбучка. Ребята из Пятого Околотка не ездят верхом.
Это ученичество уже подвергает его испытаниям, еще не успев даже начаться.
Не жалуйся, напоминает он себе. В этой глухомани он очутился по собственной вине. Преимущественно. Отчасти. Слегка.
За последние два года Уэс сменил столько учителей алхимии, что сбился со счета. Когда его выгнали в первый раз, мама разгневалась и обиделась за него. Во второй раз – разгневалась на него. В третий потрясенно молчала. Так и продолжалось: гнев сменялся замешательством вплоть до минувшей недели. Когда он объявил ей, что уезжает в Уикдон, она усадила его за обеденный стол и сжала его ладони так нежно, что он не сразу вспомнил, что должен всем видом выражать недовольство.
