Пришлось приврать. До приема оставалось еще два часа, но необходимость избавиться от бывшего любовника требовала изворотливости. Мария думала, что столь непрозрачный намек на то, что она не хочет с ним общаться, дойдет до Лера, и он оставит её в покое. Ошиблась. Он как всегда делал всё по-своему.
— Ты заболела? — в его голосе проскользнули нотки беспокойства. Наверное, совесть заела. — Что болит?
Ей хотелось кричать, что он потерял право расспрашивать её о здоровье. Хотелось устроить банальную истерику с безобразным выяснением отношением. Но эти эмоциональные выплески бессмысленны и даже вредны. Во-первых, она испортит свою репутацию и не сможет продолжать тут работать. Во-вторых, скандал лишь покажет, насколько сильную боль Лер причинил ей. Не дождется.
— Моё самочувствие вас не касается, Валерий Дмитриевич, — не удержала она равнодушный тон, жесткость и непримиримость прорезались. Мария не понимала, что ему от неё нужно. Они расстались по его инициативе. У него в наличии идеальная невеста, которую не стыдно людям показать. А она для него лишь милая игрушка, которая в одночасье не нужна стала. Что он добивается, поджидая её тут? Решил еще и карьеру до кучи испортить? Дико беспокоили липкие оценивающие взгляды коллег, явно подметивших непривычное поведение Донского. — Вы что-то хотели?
— Мне нужно с тобой поговорить, — повторил он. Не просьба, требование.
— По какому поводу? Есть какие-то замечания к моей работе? — деловито спросила Маша. Им не о чем разговаривать, кроме работы, да и то, у неё имеется непосредственный начальник и нарушать кадровую структуру отчетности девушка не имела права без веских на то оснований. Что касается личного, то они уже обо всем поговорили. Лер доходчиво объяснил ей, что между ними все кончено.
— Никаких замечаний, — также кратко ответил Валерий, гипнотизируя её взглядом.
— Как я уже сказала, у меня нет времени на разговор, — она посмотрела на наручные часики, — если нужно выполнить какое-то поручение, сообщите о нем Роману Евгеньевичу или Тамаре Дмитриевне. Сами понимаете, я не могу действовать в обход них без должного документального оформления.
Маша вела себя дерзко, но она не видела другого выхода из сложившейся ситуации. Ей было необходимо избавиться от Донского, при этом не вызвав обоснованных вопросов. Слухи уже и так пойдут, Лер дал хорошую такую основу для них, но в её силах не усугублять их. Рабочее место терять она не хотела. Оно было высокооплачиваемым, не говоря уже том, что фирма была крупной, и работать в ней было престижно.
— Что же, — он полоснул по ней взглядом, — не смею вас задерживать, раз вы так спешите, Мария Георгиевна!
Она чуть кивнула, невозмутимо обошла его и направилась к своему рабочему месту. Внутри всё жгло от негодования и непонимания. Он вёл себя с ней, так будто она что-то должна ему, хотя сам хладнокровно разорвал все нити, связывающие их. Внешне Маша была абсолютно спокойна, а внутри происходило самое настоящее землетрясение. Воронцова не понимала Валерия, смысла его действий, и это ставило её в уязвимое положение. К тому же ей снова стало плохо, и Маше пришлось завернуть по дороге в дамскую комнату, чтобы пообщаться наедине с керамическим другом.
***
Спустя несколько часов Маша сидела на лавочке в парке возле клиники и смеялась. Смех был не радостным, скорее истерическим. Девушка и подумать не могла, что, обратившись к врачу с симптомами отравления, получит заключение, которое переворачивало её жизнь с ног на голову. Что-то в последнее время судьба преподносила сюрприз за сюрпризом, забавляясь с ней и похоже не собиралась останавливаться на достигнутом. Проходящие мимо люди с настороженностью поглядывали на громко смеющуюся девушку, у которой по щекам текли слёзы…
