Он встал, покопался в шифоньере и положил на стол несколько кусочков нарезанной писчей бумаги.
– Вот, смотрите!
На бумажках с помощью компьютерного принтера были нанесены разные надписи – «десять рублей», «пятьдесят рублей», «сто рублей», стояла печать поселковой администрации и размашистая подпись, в которой угадывалась фамилия «Атласов».
– Вот этим он зарплату стал выдавать, как только деньги у людей кончились. Магазин теперь только за эти бумажки торгует, а настоящие деньги все у Атласова оказались.
– Я все равно чего-то не пойму, дядя Егор, – сказал Валера, – почему это вы все такими робкими и послушными вдруг стали? Чем они со своим сынком вас так напугали?
– Так он же что сделал? – понуро ответил Кривошапкин. – Он этим мальчишкам, что с карабинами теперь ходят, стал больше всех платить своих бумажек, вот они за него и стоят. А мне, например, такую зарплату определил, чтобы только с голоду не помер.
Он виновато замолчал, и Валере стало неловко за свои недавние мысли о скудости закуски.
– Откуда Атласов вообще тут взялся? – спросил Сикорский.
– Он же отсюда родом, – ответил Кривошапкин. – Здесь его прадед похоронен и отец. Деда, правда, раскулачили перед войной, он еще молодой был, и увезли куда-то, так что никто не знает, где он умер. Вот они с сынком в начале лета приехали, бумаги из архива привезли, стали доказывать, что чуть ли не все село им принадлежит.
– Не понял? – удивился Валера.
– Дело в том, – объяснил Егор Афанасьевич, – что Атласовы когда-то были самыми богатыми тойонами в улусе, потомками самого Тыгына себя называли. Почти все оленьи стада и конские табуны им принадлежали. Весь улус на них работал. А потом коммунисты у них все отобрали. Теперь, правда, Илья Григорьевич Атласов – снова большой человек, во власть в столице попал. Говорят, у него миллионов – не сосчитать, целые прииски ему принадлежат, в самой Москве большая квартира есть. Когда сын уехал в Англию учиться, он вроде бы даже в Лондоне дом купил. Олигарх, словом.
– Так на кой ляд ему ваш Тоболях понадобился, если он такой богатый? – недоуменно спросил Валера.
– Историческую справедливость восстанавливать приехал! – с горечью ответил Кривошапкин. – В бумагах написано, сколько чего Советская власть у его деда отобрала, вот он и говорит, что все должно быть возвращено ему. Наследник, мол… А это, считай, весь улус!
– Все равно не понимаю, зачем ему все это нужно? – пожал плечами Валера.
– Может быть, сначала он и не собирался этого делать, – уточнил Егор Афанасьевич. – Сначала скромно себя вел, со стариками беседовал, про деда своего все расспрашивал. Только потом, когда катаклизьма произошла и он понял, что обратно выбраться не сможет, а все богатства там остались, стал права качать. И то сначала потихоньку, по-умному. Он ведь говорить как умеет красиво, заслушаешься! Без меня, говорит, пропадете, у меня знания и опыт. Я, говорит, умный, сам сумел разбогатеть и вам помогу, а что вам этот старый дурак Кривошапкин сможет дать? Такие, говорит, как он, я то есть, и без того народ до нищеты довели! А наши люди что? Им кто сладкую жизнь пообещает, за тем они и потянутся, как телята. Хоть бы подумали, из-за кого нищими стали? Может быть, потому, что Атласов на их горбу разбогател? Я так думаю, если люди нищают, значит, их деньги к кому-то другому попали, не пропали же они в никуда! А попали они к таким, как Атласов!
