– По приказу главы национального округа Ильи Григорьевича Атласова! – важно сказал Володя. Наверное, перенятый у отца «умный» канцелярско-бюрократический язык, которым он постоянно щеголял, производил на его подчиненных неотразимое впечатление и поднимал его в их глазах на недосягаемую высоту.
Валера напряженно смотрел то на Стаса, то на Винокурова – ну давайте, вы же менты, придумайте что-нибудь! Но ни один из них не подавал никаких знаков.
– А если я не пойду? – спросил Сикорский.
– Тогда мы вынуждены будем применить силу!
– Как? – на лице Стаса отразилось неподдельное удивление. – Применять силу к дипломатическим представителям? Это же противоречит не только российским законам, но и международным конвенциям!
– Не говорите ерунды, Сикорский! Между Красноармейцем и национальным округом нет и не может быть никаких дипломатических отношений, только подчинение по вертикали! – Похоже, до Володи не дошло, что Стас попросту издевается над ним. Остальной молодняк тем более не понял этого. – Так что одевайтесь и следуйте за нами.
– Не пойду! – заявил Стас, спокойно глядя в глаза Володе. Валера заметил, что его рука скользит за пазуху, где в подмышечной кобуре был спрятан пистолет.
Но заметил это и Володя. Подняв карабин, он скомандовал:
– Руки на стол! Будете сопротивляться – я прострелю вам плечо, и вы все равно пойдете с нами.
– Даже так! – наигранно изумился Сикорский, но руку опустил.
Младший Атласов, продолжая держать его на прицеле, подошел к участковому и сказал подрагивающим от волнения голосом:
– Лейтенант, если у вас есть наручники, будьте добры надеть их на этого человека.
– Сейчас, сейчас! – засуетился Винокуров, шаря по своему поясу, на котором были навешаны разные ментовские штучки в кожаных чехольчиках. Валера недоуменно посмотрел на него – неужели лейтенант на самом деле собирается выполнять приказ этого недомерка?
То, что сделал Винокуров, навсегда изменило мнение о нем не только Валеры Седых, но и всех, кому он потом рассказал об этом. Вместо наручников в его руке оказался пистолет, который он прижал к виску Володи. Карабин, выбитый ловким приемом, вылетел из его рук и был немедленно перехвачен Сикорским.
– Если кто-нибудь шевельнется, я разнесу ему башку! – рявкнул участковый так грозно, что четверо мальчишек испуганно опустили стволы.
– Оружие на пол! – последовала новая команда. – Ну!
Мальчишки нерешительно смотрели на своего вожака, но не спешили исполнять приказ. Винокуров вдавил ствол в голову, и Володя, побледнев, сказал несколько слов по-якутски.
– По-русски говорить, гаденыш! – прикрикнул лейтенант и сильнее вдавил пистолет в голову, но, увидев, что «гвардейцы» складывают карабины на пол, ослабил нажим.
– Молодец, Вася! – спокойно, будто не произошло ничего особенного, похвалил его Сикорский. – Пузырь с меня! Но не стоило так рисковать, вдруг кто-нибудь пальнул бы с перепугу?
– Не пальнули ведь! – ухмыльнулся Винокуров. – Тоже, бля, наручники ему! А откуда они у меня?
– Ладно, все нормально! – согласился Стас. – Теперь надо делать ноги, и чем скорее, тем лучше.
– А с этими что? – спросил Валера, который все еще не мог опомниться от такой резкой смены декораций. – Они ведь тревогу поднимут, и сюда вся их шантрапа сразу сбежится!
– Расстрелять их к чертям собачьим! За нападение на представителей правопорядка! – воинственно заявил Винокуров, все еще держа пистолет у виска младшего Атласова. Тот нервно вздохнул, и лицо его стало белее бумаги.
