Остальные. Часть 2 - страница 23

Контингент обитателей в этом мужском отделении был разнообразным. Несколько человек оказались в нём по политическим мотивам. Примерно двадцать процентов от общего числа обитателей мужского отделения были помещены за разные уголовные преступления. Они несколько раз в день кипятили густо заваренный чай чифир в эмалированной кружке. В общей палате, в которой он жил, на стене вверху, возле самого потолка торчали два оголённых провода. Для того, чтобы скипятить чай чифир в кружке, они опускали в кружку самодельный кипятильник, сделанный из двух безопасных лезвий для бритья и двух проводов. Затем один парень подходил к стене, а второй вставал ему на плечи и подключал провода самодельного кипятильника, опущенного в кружку, к двум оголённым проводам, торчащим на стене возле потолка. Через несколько минут чай уже кипел в кружке. Разговоры у них чаще всего были о совершённых преступлениях. Один молодой парень в компании своих товарищей рассказывал о том, как он с группой молодых парней насиловал школьниц.

В этой областной психбольнице он находился два с половиной месяца. Её врачи знали о том, что он абсолютно психически здоров, но, выполняя волю начальника первого отдела столичного совета, полковника комитета государственной безопасности столицы страны и столичной области, они продолжали травмировать его здоровье при помощи психотропных средств – стелазина, тизерцина и циклодола.

Освободили его только тогда, когда ведущий конструктор, с которым он вместе работал, позвонил в посёлок городского типа, в психбольницу и сказал: «Вы почему нашего ведущего конструктора держите в психбольнице, он ведь психически здоров! Вы за это ответите!» «Кто с нами разговаривает?» – спросили его. «Начальник отдела по робототехнике», – сказал начальник отдела по робототехнике. Телефонное право сработало безотказно – его сразу в марте освободили из психбольницы и, чтобы замести свою преступную деятельность, в стационарной карте написали ложную, вымышленную, с ложным фальшивым диагнозом фальшивую чушь, не соответствующую действительности, и поставили на учёт в городском психоневрологическом диспансере. Кроме того, через каждые два или три месяца присылали ему письма, чтобы он пришёл для беседы в психдиспансер, или звонили по телефону, тем самым портили ему настроение, воздействуя морально.

На следующий день он вышел на работу, и под его руководством и при его участии начали сборку восьми роботов его конструкции. После освобождения из психбольницы в течение двух месяцев у него была сильная депрессия: у него не было никакого желания жить, но и не было желания покончить жизнь самоубийством. Ему хотелось уснуть и никогда не проснуться. Примерно через двадцать семь дней, когда сборка роботов была почти закончена, к нему подошёл слесарь с большим стажем слесарной работы и сказал: «Я преклоняюсь перед твоим талантом». Кроме этих слов слесарь ещё сказал много добрых слов в его адрес. От этих слов слесаря он ощутил сильное волнение. После сборки этих роботов он выполнял работы, связанные с внедрением роботов в производство, потом был занят разработкой улучшенной конструкции и изготовлением чертежей. Роботы его конструкции изготовлялись серийно и были внедрены во многих городах. Кроме робота он изобрёл также циркуль и получил на него авторское свидетельство.

Через три с половиной года он побывал у академика и правозащитника. Он знал только улицу, на которой тот жил. У жильцов этой улицы узнал номер нужного дома. Во дворе этого дома сидели на скамейках пожилые женщины. Он подошёл к ним и сказал: «Я хочу встретиться с академиком и правозащитником, а номер его квартиры не знаю». Женщины, вместо того, чтобы сказать ему номер квартиры академика и правозащитника, начали спорить и высказывать своё мнение об академике и правозащитнике. Ему пришлось высказать и своё мнение об академике и правозащитнике. Он сказал: «В будущем ему поставят памятник не только как крупному учёному, но и как борцу за права человека. И всегда возле его памятника будут живые цветы». Они сразу прекратили спор между собой и сказали номер квартиры академика и правозащитника. Он подошёл к двери квартиры и нажал кнопку звонка. Дверь открыл академик и правозащитник. Он пригласил войти его в квартиру, и они сели рядом на стулья посредине большой комнаты. Он сказал академику: «Ведь в психбольницы по политическим мотивам поместили несколько тысяч заведомо психически здоровых граждан». «Да, конечно, но почти все они немного того», – покрутил пальцем правой руки возле виска академик и правозащитник. Он подумал: «Ведь он их видел только после „того“, а не до отбытия наказания в психушках», – но ничего не сказал академику и правозащитнику. Он попросил у академика и правозащитника номер телефона главного редактора одного из журналов. Академик и правозащитник крикнул в соседнюю комнату своей жене: «У меня телефоном интересуются. Дать?» «Кто интересуется-то?», – спросила она. «Неизвестный!» – сказал академик и правозащитник. «Неизвестный?! Конечно, дай. Дай ему номер телефона», – сказала его жена из соседней комнаты.