– Не тебе, не обольщайся. Ни в чем не повинным людям, которым ты мог бы навредить, сядь за руль сам.
– Поднимешься? – смотрит на меня в упор, а я, напряженно удерживая обеими руками руль, смотрю на него. И эта та самая битва, в которой я ни при каких условиях не смогу выйти победителем. Как бы того не хотела.
– Зачем?
– Не хочу отпускать тебя сегодня.
– Только сегодня?
Вместо ответа он протягивает руку и проводит костяшками согнутых пальцев по моей щеке.
– Пошли, – и, выдержав паузу, добавляет: – Пожалуйста.
Я слишком устала этим длинным вечером, чтобы спорить. И слишком скучала по нему, чтобы сказать "нет". Он причиняет мне только боль, но, странное дело, со временем ты учишься получать удовольствие даже от нее.
Он манипулирует мной, и я это знаю, но все-таки соглашаюсь сыграть еще одну партию, в которой заведомо проиграю.
28. Глава 28
***
– Тебе нужно согреться. Душ там, – опершись ладонью о стену, давит носком левого кроссовка на задник правого, силясь снять насквозь промокшую обувь.
– Я в курсе, где у тебя душ, – холодно смотрю на него, транслируя взглядом, что ничего не забыла.
Он тоже помнит тот день. Помнит, я вижу. Господи, что я здесь снова делаю. Зачем… Почему он оказывает на меня такое нездоровое гипнотическое влияние?Я как та самая безмозглая кобра, что легко ведется на звуки флейты заклинателя змей.
Это ненормально. Так быть не должно! Я все прекрасно понимаю, но следуя его примеру снимаю мокрые кеды.
В сумке звонит телефон, и я точно знаю, кто это. Наверное, Герман заподозрил, что меня долго нет, дошел до клиники. Может быть даже посмотрел камеры, а там мы…
Я точно знаю, что именно он мне сейчас скажет. Моя выходка – последняя капля, он будет взбешен. Впрочем, разве может быть наказание хуже, чем я наказываю саму себя?
Достаю телефон и, игнорируя капсом ОТЕЦ, отключаюсь.
Матвей подходит ко мне и, как и там, возле клиники, согнувшись в три погибели, обнимает меня, опустив подбородок на мое плечо.
– Можно с тобой? Мы никогда не принимали душ вместе.
– Мы много чего не делали, – и чуть не добавляю "что делают вместе нормальные пары". Но молчу, потому что мы не пара. И уж тем более нам точно не подходит слово нормальность.
– Пошли, заболеешь еще, – берет меня за руку и, встречая мягкое сопротивление, тянет за собой.
– Матвей, я не...
– Идем.
И я зачем-то иду, оставляя за спиной скинутую обувь, сумку и последние остатки разума.
Перешагнув порог душевой, до меня доходит абсурдность ситуации. Зачем я здесь? Допустим, довезла его нетрезвого до дома, хорошо, но к чему вот это все?
Заболею – да и черт с ним. Все равно! То, что происходит сейчас, очевидно не закончится ничем хорошим. Мы снова переспим, потом поссоримся, я уйду, проклиная всех и вся. Дома буду снова рыдать... Это как бег по кругу. Кто-то из нас должен уже остановиться. Должен!
– И куда это ты? – цепляется за мои ускользающие из его рук пальцы.
– Я домой поеду.
– Ты мокрая вся.
– Ты тоже.
– Брось, – подтягивает к себе, и я не могу найти в себе силы сопротивляться. – Останься. Не уходи.
Подцепив край худи, снимает с меня промокшую тряпку и швыряет ее тяжелым комом на пол. Следом тянется к короткому спортивному топу, но в какой-то момент словно оставляет эту затею.
Он смотрит на меня, даже любуется, и не смотря ни на что, мне приятно видеть желание в его глазах. Не животное, как тогда в беседке на приеме, а здоровое восхищение мужчины при виде любимой женщины.
