Останется только любовь - страница 22

– Если я сделал тогда что-то неприличное, скажи мне об этом сразу.

– Тебе придётся слушать меня до утра, – хитро улыбнулась я.

– Ох, чёрт… – простонал он.

Я точно не знала, где мы, но одноэтажные здания создавали уют. Вокруг было не так уж много людей. Через окна я разглядела светлый зал с деревянными столами и диванчиками.

– Что это за место?

– Одно из моих любимых.

– Я съем всё, что хоть немного напоминает еду. Так что идём скорее.

Он улыбнулся.

– Что бы я ни сделал в ту ночь – прости меня. – Он засмущался, и я искренне расхохоталась.

– Не переживай. Я тоже сделала много чего неприличного. Но, поверь, не всё так плохо.

Он бросил на меня озабоченный взгляд и как-то неуверенно спросил:

Он посмотрел на меня чуть обеспокоенно.

– Мы… переспали? – спросил он осторожно, но в голосе звучало настоящее волнение.

Сердце будто ударилось о рёбра, и в ушах застучала кровь. Но я повернулась к нему с дерзкой улыбкой и сказала:

– Если бы мы переспали, ты бы это точно запомнил.

Я не отводила взгляд от его глаз, а он – от моих. И, кажется, он всё-таки увидел брешь.

– Да… Наверное, я бы запомнил, – его голос стал ниже.

Мурашки побежали по коже, я с трудом сдерживала дурацкую улыбку.

– Кажется, ты обещал меня накормить, – сказала я беззаботно, хотя щеки всё ещё пылали, а сердце стучало в такт песне «Shawn Mendes – There’s Nothing Holdin’ Me Back».

– Тогда пошли скорее, Маргаритка.

Мы зашли в кафе, и меня сразу окутал аппетитный запах еды. В животе заурчало – видимо, голод действительно дал о себе знать. В зале было всего несколько человек, из кухни доносились голоса и звуки посуды. Мы сели за свободный столик, и я, даже не глядя в меню, сразу сказала:

– Пепперони и воду с лимоном, пожалуйста.

– Принято, капитан, – улыбнулся Терри и сделал заказ.

Я рассмеялась. Это была, наверное, самая вкусная еда, что я когда-либо пробовала – возможно, потому что голод раскрыл во мне настоящий гурманский потенциал.

Я умяла три куска пиццы, прежде чем решилась заговорить.

– Честно говоря, я думала, что мы больше не увидимся. Утром, проснувшись, была рада, что в этом городе есть ещё кто-то, кому так же плохо, как и мне.

– А я надеялся, что мы обязательно пересечёмся ещё раз. Ведь ты же оставила свой номер на моей руке – не просто так.

Мне стало немного неловко.

– Извини, – пробормотала я, – я даже не думала об этом всерьёз.

– Не извиняйся, – усмехнулся он. – Я уже кое-что о тебе знаю: ты постоянно работаешь, с тобой точно не соскучишься, и ты не любишь каблуки. Что ещё?

Я задумалась и начала перечислять всё, что приходило в голову, как будто вспоминала любимую песню.

– Я не люблю шоколад, заплетённые волосы. Ненавижу фильмы про любовь. Обожаю зелёный цвет и тёплый ночной ветер, – сказала я, подмигивая, чтобы смягчить серьёзность слов.

– Так, про фильмы и шоколад я ещё могу понять, а волосы? – усмехнулся он с лёгким сарказмом, и я невольно улыбнулась.

– Тебе это не понять, – закатила я глаза, но в голосе проскользнула лёгкая улыбка.

– Мне достаточно понимать, что тебе больно, и знать, как это исправить, – сказал он, глядя на меня так, будто хотел заглянуть внутрь души. Его взгляд был настолько пристальным, что я почувствовала лёгкое смущение. Потом он осторожно, словно боялся ранить, спросил: – У тебя всё в порядке? Я имею в виду… твои бывшие отношения.

В груди словно сжали кулак, дыхание перехватило. Только он знал всю правду – ту, что я прятала глубоко внутри. Я была готова выйти за Форда – и именно в этот момент он словно вонзил нож.