Граждане, желавшие заявить о пропаже родственников, действительно пришли. Только это были не те граждане, что звонили в отделение вчера вечером. Поняв это, Валерка нервно сглотнул, похолодев. Первыми в его кабинете появились моложавые родители, классические представители среднего класса. Сильно заплаканные, они умоляли найти их двадцатилетнюю дочь. Та сказала, что поедет в гости к подруге, которая живет в Медведкове. У подруги не появилась, дома тоже. Телефон выключен. Супруги умоляли срочно найти дочь, с ходу и прямым текстом предлагая значительную взятку. «Да я бы сам взятку дал, лишь бы все это прекратилось», – подумал Троекуров и принялся за допрос родителей, сразу предупредив, что иногда будет задавать не самые приятные вопросы.
Включив диктофон, капитан Троекуров начал. К концу допроса он знал о двадцатилетней Марии Аносовой все, что только было можно знать, начиная от полного списка ее друзей и родственников, заканчивая второстепенными чертами ее психологического портрета. Когда кассета закончилась, перед ним лежали листы конспекта, исписанные мелким почерком, а в компьютер были занесены все данные о Машиных контактах. В этот момент старенький телефонный аппарат на его столе противно заверещал. Не успев сказать «алло», он услышал нервный голос полковника Еременко:
– Валера, чем занимаешься?
– У меня заявители. Только что закончил беседу.
– Понятно… Даю тебе в усиление Ливитина и Бондаренко. Какая-то чертовщина творится.
– Что случилось?
– Я бы тоже хотел знать. Внизу толпа народа, человек двадцать. Все по поводу пропаж. Это мистика какая-то, мать ее… Как парни придут, пусть начинают. А ты – ко мне, понял?
– Есть, товарищ полковник, – ответил Троекуров с вытянувшимся лицом. Попрощавшись с Аносовыми, он поздоровался с коллегами, прибывшими на подмогу.
– Валера, ты в этом деле спец. Скажи, что это такое может быть? – спросил его удивленный Женька Ливитин.
– Честно? У меня есть только одно объяснение – какое-то паранормальное явление.
– А серьезно? – чуть обиженно спросил Женька.
– Парни, если вы придумаете что-нибудь, кроме этой версии, вас Еременко на руках носить будет. Сегодня придет ответ из министерства, от аналитиков. У меня других вариантов нет. Все, я к шефу, а вы пока – на допросы родни. Мужики, вы не первый день работаете, но я очень прошу – предельно подробно, насколько возможно.
Парни дружно кивнули и пошли к себе в кабинеты, рядом с которыми их уже ждали заплаканные родственники.
Зайдя в кабинет к начальнику отделения, Валерка застал шефа говорящим по телефону. Жестом тот пригласил его входить, продолжив разговаривать.
– Да, согласен. Надо подключать федералов. Но… я бы сначала дождался протоколов по сегодняшним заявлениям и ответа аналитиков. Чтоб к федералам с ясной картиной идти. С прессой – все понял. Всего доброго!
Он положил трубку. Встал, нервно прошелся по кабинету. Вдруг очнувшись, пожал Троекурову руку.
– Валера, ты меня прости, если вчера чего лишнего брякнул. Нервы сдают.
– Я понимаю, Константин Николаевич, не страшно.
– Так, слушай. Дежурный сейчас сказал, что в очереди на заявления – двадцать пять человек. И все по твою душу. Да что за…
– И у меня с утра одни были. Значит, двадцать шесть пропаж. Сколько из них реальных, будет понятно к вечеру, – добавил Валерка.
– Ну да, пока вся пьянь отсеется… Когда в министерстве обещали ответ дать?
