Пуховик расстегнут, под ним халатик с едва застегнувшимися пуговками на полной груди. И личико такое - наивно очаровательное. Как обычно.
— Ваши Фамилия Имя Отчество и дата рождения, - говорит она, чуть смутившись.
— Амиров Таймурад Каримович. Двадцать первое февраля девяносто шестого.
Рядом мужик тихо шепчет:
— Тот самый Амиров!?
Хмыкаю...
— Тот самый Амиров.
— Ой, папка твой рассердится, люлей пропишет! Ты машину утопил, да?
“Папка”? Он кто такой, чтобы так фамильярно ко мне или к моему отцу?
— Вы не перегибаете? Хотите получить нынче премию, помолчите.
Девочка напротив кусает губу и по-сучьи невинно улыбается. Смеш-но. Мужчина же цокает и отводит взгляд, тут же приступая к своим обязанностям.
— Так, ладно… Отогрелся уже?
Не то слово. Решаю заметить:
— Вы бы там девушку осмотрели. Продрогла вся.
— Да она отказалась, забей, - отмахивается доктор, думая начать свои измерения. Начинает с тонометра, следом проверяет мои нервишки, замеряет уровень кислорода и возится с какой-то дрянью...
В общем, проводит осмотр, пока смотрю на силуэт напротив, но особо его, как всегда, не запоминаю. К нам заглядывает тот самый МЧС-ник, спрашивая мои данные и данные машины. Парень уточняет, как всё так произошло, намекая, что, ещё придётся побеседовать с почему-то до сих пор не прибывшей полицией и обрадовать свою страховую на предмет реализации КАСКО. Чувствую, те будут теперь улыбаться мне не так уж и искренне. Ну, до покупки новой тачки.
И эта русалочка успевает уехать, а я так ничего и не сказал. И имени её не узнал… тут кто-нибудь кроме этого спасателя знает? Надо будет найти, отблагодарить.
Но пока я борюсь с желанием переступить через свои же "принципы", этот последний лучик света в форме быстро исчезает, на пару минут забирая с собой объект моего мнимого внимания. Та возвращается как раз тогда, когда мы заканчиваем.
Дядечка-доктор уходит к водителю, выключая здесь свет и оставляя меня один на один с едва дышащей дурочкой.
— Привет, - шепчу ей, как только трогаемся с места, - долго ехали ко мне? - Выделяю последние слова, вкладывая в них то, что она и так начинает понимать.
— Привет, - так невинно-невинно и тихо-тихо, - ну, тут минут тридцать, наверное…
Сойдет.
— Тебя как зовут, принцесса моя?
Что-то называет, я даже не пытаюсь запомнить.
— Красивое имя. Родители постарались.
Та щебечет какую-то дичь в ответ на мою, а я обрываю, особо не заморачиваясь, ибо напряжение в голове пора просто снять подручными средствами:
— Иди ко мне. Никто всё равно ничего не услышит.
А если и услышат, то сделают вид, что глухи, немы и слепы, ибо фамилия названа, а увеличивающаяся на глазах премия в этом месяце может в любую секунду обратиться в пену.
Решает особо не сопротивляться, уже на следующей кочке встаёт, рванув, пока я выуживаю из кармана верное средство от венерических и прочих проблем.
Усаживая её на колени, тут же приближаюсь к губам, думая скользнуть по ним пародией касания.. Айщ, курит... Аж отстранился, смотря как та уже строит и обустраивает воздушные замки, заселяя в них пять девочек и два мальчика от меня. Наконец хлопает ресничками и обвивает мою шею.
— Ты чего? - Тянется к лицу, взяв инициативу. Неа, не даю. - Что-то не так?
Не то слово.
— Привкус сигарет не люблю.
— Тогда сейчас не будем целоваться, да?
— Сэгелмэ*…
Как всегда, не понимает, начиная жужжать:
— Так красиво прозвучало! Это что-то романтичное?
