– Во-первых, это частная школа, а во-вторых, я преподаю танцы, а не математику и даже не географию. Я не педагог.
– Глупость какая-то, – расстроено проговорила Елена Георгиевна, искренне не понимая, в чём здесь подвох. Но быстро вспомнила о главном. – А когда Пашка приедет, скажи ему, что это не дело, оставлять жену и ребёнка одних в чужом городе.
Нина усмехнулась.
– Я столько лет живу в этом городе, а ты всё ещё считаешь, что я здесь в гостях.
– А разве нет? У человека должен быть дом, – нравоучительно начала она развивать любимую тему. – А вы, на самом деле, столько лет там живёте, а всё по углам мыкаетесь. И поэтому я совсем не удивляюсь, что Арина…
– Что Арина?
Мать замолкла на полуслове, видимо, заставила себя проглотить справедливые, по её мнению, слова, знала, что это повод для ссоры с дочерью. И Нина тоже молчала, зло уставившись в угол маленькой кухни, не зная, как поскорее с матерью распрощаться, чтобы не обидеть. Поглядела на дочь, которая ела йогурт и чересчур внимательно разглядывала своего кролика. Её не интересовало то, что за окном, что на столе, она не прислушивалась к её разговору и была безразлична к тому, что звонит её бабушка, в эту минуту её интересовал только плюшевый заяц.
На одну секунду стало очень горько. Нина не позволяла себе задумываться о таком, считала это слабостью и предательством по отношению к своему ребенку, но иногда, глядя на Аришу… она не понимала, за что. Просто не понимала.
– Я всё поняла, мама, – произнесла она в трубку голосом послушной дочери. – А сейчас, прости, но мне нужно на работу. Я позвоню тебе в выходной, хорошо? И не переживай, у нас всё в порядке.
Телефон выключила и на пару секунд задержала дыхание, стараясь справиться с собой. В этот раз почему-то было сложнее, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться. К дочке подошла и дотронулась пальцем до её подбородка, привлекая её внимание и заставляя посмотреть на неё.
– Давай пойдём гулять. В парк. Оденешься сама?
Арина молча со стула слезла и ушла в комнату. А Нина взяла пустой стаканчик из-под йогурта и со злостью бросила его в мусорное ведро.
В этот вечер, первый, кто встретил ее в «Тюльпане», не считая охранника у входа, был Витя Жаба. До ее появления он инспектировал бар, сверял наличие с какими-то своими списками, и, кажется, выговаривал что-то бармену, потому что Ваня, субтильный молодой человек, обычно жизнерадостный, сегодня казался скисшим. Увидев Нину, Ваня ей кивнул, без особого воодушевления, едва заметным кивком указал на въедливого хозяина, скроил зверскую рожу, и Нине пришлось постараться, чтобы скрыть улыбку, когда Витя обратил на нее внимание.
– А вот и ты, душа моя. – Он отвернулся, снова обратил свой взор к ряду бутылок на стойке, но это совсем не значило, что Нина могла уйти. Судя по Витиному тону, ему было, что ей сказать, поэтому она приблизилась к барной стойке и замерла в ожидании. – Как дело продвигается? – спросил Жаба.
– Кому знать, как не тебе?
Он развеселился, даже осклабился.
– Я знаю. – Витя кинул быстрый взгляд на Ваню. – Давай, поделись с девочкой.
– Двигаешься отпад, – не стал тот тянуть и высказал свое мнение.
Нина натянуто улыбнулась.
– Ну, спасибо.
Витя снова от бутылок отвлекся.
– Подарочек там тебя ждет.
Нина нахмурилась.
– Какой подарочек?
– Цветочки. От поклонника.
– Какого еще поклонника? – всерьез забеспокоилась Нина. В поисках поддержки посмотрела на Ваню, но тот только усмехнулся. А Нина обратилась к Жабе, стараясь говорить серьезно. – Витя, мне не нужны никакие поклонники. – Она понизила голос. – Мы об этом не договаривались.
