– Я правильно расслышал? – У священника покраснели кончики ушей. – Вы хотите открыть пункт обмена, извините, использованных шприцев на новые? То есть что – колитесь, братья? Убивайте себя?
– Наркозависимость для человека беда, никто не спорит. – Михаил поднялся и сделал шаг вперед. – Но давайте хотя бы от другой беды его спасем: не дадим заразиться ВИЧ-инфекцией.
Он был логичен, ему казалось. Выступал с точки зрения здравого смысла. Но депутаты все как один проголосовали против. Вовремя встрял служитель культа!
Сев на место, Михаил отвернулся от отца Игоря и невольно уперся взглядом в звездно-пуговичный блеск. Прищурился. Ладно, батюшка… Мы не гордые, мы с другой стороны зайдем.
– Скажите, у вас в милиции…
– В полиции, – поправили его. – Теперь надо говорить: в полиции. Привыкайте.
– У вас в полиции есть отдел по борьбе с наркотиками?
– С незаконным оборотом наркотических веществ. – Звезды-и-пуговицы явно исполнился презрения к неточности его формулировок. – Да, такой отдел имеется.
Михаил помолчал, подбирая слова.
– Будьте любезны, скажите, кто им руководит.
* * *
Дверь с табличкой «Капитан Калашников К. П.» открылась в прокуренную каморку с решеткой на давно не мытом окне. Со стены смотрел канонизированный конторой Дзержинский: «Отсутствие у вас судимости – не ваша заслуга, а наша недоработка». Михаил еще отметил конфетницу, в которой здесь тушили окурки, – она была хрустальная, но матовая от пепла.
Хозяин каморки сидел за столом, уставив на Михаила черные и круглые, как у птицы, глазки. Кирилл, стало быть, Петрович… Через нос его тянулся шрам, череп был обрит. Само собой вспомнилось прозвище – Киллер.
– Можешь так и звать, все зовут. А чё с аптеч-кой-то пришел? – Киллер задрал брови, разглядывая кожаную сумку с выдавленным на ней крестом. – Думаешь, я тут внезапно заболею?
Смех у него был неприятный, мокрый, похожий на бульканье.
– Не исключено, – сухо ответил Михаил.
– Ты и на думу с этим хозяйством ходил? Не, их не вылечить… – Киллер выдвинул верхний ящик стола, сунул туда руку, вытащил сигаретную пачку. – А про наших с тобой недальновидных друзей… – Выщелкнул из пачки сигарету, закурил. – Про наших друзей, страдающих прискорбной зависимостью от химических агентов, я тебе так скажу: не наркомания корень зла в этом мире.
Михаил нетерпеливо переступил с ноги на ногу:
– Можно раздавать им шприцы прямо на улицах. Или где они у вас обычно собираются.
– У меня, – взгляд Киллера сделался профессионально пустым, – у меня они обычно собираются в обезьяннике. В раздаче шприцев я тебе не помощник, извини. Моя работа… как бы так объяснить, чтобы не обидеть… немного в другом заключается.
– Не вижу противоречия.
– Я так и подумал, что не увидишь… Ладно. Ты лучше скажи – тебе ведь надо узнать, есть ли среди моей клиентуры спидоносцы?
– Это называется – люди, живущие с ВИЧ. Можно говорить – ЛЖВ.
– Один хер. Будем их выявлять?
– Выявлять… Что-то я не видел, чтоб наркоман взял да и на анализ крови пришел.
– Ты много чего не видел.
Вот так он и обнаружил Гену и остальных. Киллер звонил и со своим смешком-бульканьем осведомлялся: «Миха? Есть клиент один интересный. Не хочешь попить его кровушки?» Такой звонок мог раздаться хоть среди ночи, да обычно среди ночи и раздавался – можно было не сомневаться, что «интересный клиент» сидит рядом, разговор слышит и что капитан Калашников косит на него страшным своим черным глазом, внушая: вот придут сейчас пить его кровушку, и тогда-а… Душу вместе с кровью вытянут! Пока Михаил, подхватив чемодан-укладку, до милиции добирался, «клиент», очевидно, сообщал Киллеру много полезного.
