Захлопнув за мужиками дверь, не успеваю дойти до кухни, как звонят снова. Открывать иду с четким желанием убивать, правда, когда вижу их всех на пороге, повторить посыл не могу. Молчу.
— Ты это, — говорит Тар – самый адекватный из присутствующих, — извини, что мы так. И херню эту не слушай, бред на пьяную голову. Вы женитесь, семьей скоро станете, не накручивай.
— Да-да, — поддакивает Богдан. — Кира классная. Зажигалка.
— Тебе такая и нужна была, — встряет Глеб. — Скучный ты и шальная она.
Молчит только Саша. Видимо, после шутки своей сказать не знает что.
— Вот, — наконец наш с Глебом брат отмирает. — Это адрес бара, где мы мальчишник провести хотим. Уже все организовано и оплачено, тебе только прийти.
— Нах… Зачем? — решаю обойтись без нецензурной лексики.
И так в последнее время материться как сапожник начал, что обычно мне несвойственно.
— Потусить, как это зачем? — говорит Саша.
— Приходи, — скандируют остальные почти в один голос.
— Пожалуйста, мы больше не будем пороть херню, — оправдывается за всех Тар.
Я соглашаюсь и наконец прощаюсь со всеми. Правда, в покое меня не оставляют. Друзья, конечно, расходятся, зато отец является на ночь глядя. Не злой, каким в последнее время бывает, но приятного в его визите мало.
— Чем обязан? — спрашиваю.
— Поговорить с сыном пришел, — говорит отец, садясь в кресло в гостиной. — У тебя свадьба через два дня. Обсудим?
— Что обсуждать? Ты ясно выразился еще месяц назад, я твою позицию услышал, принял.
— Я хочу, чтобы ты меня понял.
— Я понимаю.
Злился на отца первое время, конечно. Сейчас остыл. Понимаю, почему так поступил. Да и в целом осознаю, что так правильно. Это ведь не просто прихоть богатой девочки, это необходимость. Она – беременна. Не так много осталось до родов. Я отцом стану. Решение жениться – единственно верное, если я хочу, чтобы мой сын вырос в крепкой полноценной семье. Хоть и мне не нравится, что это семья человека, который последние полгода делает из меня идиота.
— Новость о том, что один из моих сыновей стал отцом будущего ребенка Киры – как удар под дых, — сообщает отец. — Не скажу, что она была для меня как дочь, но человек она близкий, крестница твоей матери, между прочим. Я ее с самого детства знаю и, в отличие от тебя, подарки ей регулярно дарил и внимание обращал. А тут… такое. У нее же несколько месяцев уже было, а ты… ты даже не в курсе, и вообще девочка одна с этой новостью справлялась.
— Я понимаю, — выдавливаю из себя.
Слова отца тяжким грузом оседают на мои плечи. Не могу просто взять и проигнорировать их.
— Я понимаю, что у вас не любовь случилась. Страсть – она такая, сметает все на своем пути. Я хоть и старый уже, но все прекрасно понимаю, но иначе, Кирилл, нельзя было. Ей поддержка нужна, сильное плечо рядом. Иван же… он человек сложный. Дочку любит, безусловно, но представление мира у него искаженное.
— Что ты имеешь в виду?
— Он замуж ее выдать хотел. Когда узнал, что беременна, договорился с Тагаевым за сына. А потом узнал, от кого Кира забеременела, и… передумал.
Я до скрежета зубов сжимаю челюсти. Замуж выдать хотел. За Тагаева. Отчего-то меня волной злости накрывает.
— Постарайся стать ей хорошим мужем, сынок. Даже если этот брак ненадолго – старайся так, словно он навсегда. Она девушка хрупкая, будь ее опорой и защитой. От всех.
Разговор с отцом вынуждает меня пересмотреть отношение к браку. Откуда-то появляется желание вытащить ее из-под опеки отца и защитить. Непонятные для меня инстинкты, конечно. Возможно, так действует новость о том, что Арбатов собирался отдать Киру за Тагаева. Отдать ее и ребенка. Моего ребенка. Мальчика или девочку – неважно. Это, конечно, пробуждает неведомые ранее инстинкты. Вцепиться в глотку хочется и отобрать свое. Рвать с кровью, но забрать то, что принадлежит мне. Киру и ребенка.
