Останься со мной до рассвета - страница 16

– Маргарита Алексеевна не позволила и… он уехал из особняка.

Камень с души падает от ее слов. Хотя бы эту ночь она в безопасности. Что будет дальше – не хочу загадывать не знаю.

– Ян, мне очень жаль. Я…

– Связь плохая, – обрываю звонок и выключаю телефон. Не хочу говорить – ни с ней, ни с кем бы то ни было. Хватит. Наговорился сегодня.

Хватаю с бара стакан бутылку виски, подаренную другом, и иду к себе в кабинет. Хрен знает, зачем я оборудовал себе кабинет в этом доме, потому что никогда из него не работал. Стараюсь соблюдать пресловутый ворк-лайф-бэланс, особенно, когда провожу время с сыном. Сейчас же думаю, неплохо было бы поработать, чтобы хоть чем-то мозги напрячь. Даже включил моноблок и открыл почтовый сервер, но взгляд упал на бутылку простецкого “Джека Дэниэлса”, напомнившего мне, что такое настоящие друзья. Наливаю себе в пустой стакан-рокс, машу им в пустоту и произношу тост:

– За счастливую разведенную жизнь!

Вискарь обжигает мне горло. Ну и любит же Краса попроще и получше пойло!

Эх, давненько с ним не виделись. Вечно оба в работе и бегах, а у меня еще семья, а этот засранец убежденный холостяк. Так и говорит всегда – все бабы полигамны. Может, и прав был он?

Но вот в случае с Соней мне неспокойно. Хочу ее. Тупо и неправильно, а к тому же еще и ненормально, ведь она молчала о том, что творилось у нее под носом. Предала меня, можно сказать. И Вадик этот Макарский… темный очень, мутный. Я понимаю, что с ним надо дела решать по-другому, но мыслей много и самая громкая из них – я развожусь.

Включаю обратно телефон свой. Ну его в задницу. Не готов я сегодня быть наедине с собой в этой странной тиши. Нужно ехать в Москву и развлечься. Да хотя бы просто набухаться. А то как-то… тяжко мне что ли. Чувствую себя использованным Ириной, Вадиком, Соней… а Соней нет… хотя я вот совсем не против, если она меня попользует.

Картины очень откровенного содержания проносятся в моей голове, а внутри все горит, и я, чтоб его, весь напряжен и готов. Ничего. Подумаю, как быть с Соней позже, а пока звоню другу и с надеждой спрашиваю:

– Ты в клубе?

Получив утвердительный ответ, ошарашиваю его своим “Скоро буду” и вызываю водителя. Сегодня я напьюсь и забудусь.

В клубе меня встречают похотливые взгляды других женщин, а мне тошно от них. Хочу быть сейчас в мужской компании, чтобы не думать ни о чем. И, может, бедой своей поделиться.

Краса отталкивает от меня какую-то блондинку и перехватывает меня. Хмуро и озадаченно смотрит мне в глаза вот как он умеет, тяжело так, как будто знает все про меня – и ведь знает зараза, он в органах какая-то важная шишка. Кажется, все понимает. Хлопает по плечу и тащит в випку.

Выпиваю три порции вискаря прежде чем восстанавливаю способность говорить. Честно, не знаю, сколько уже высушил алкоголя, но легче не становится, да и опьянение не приходит. Злюсь сам на себя.

– Я выгнал Ирину из дома. Развожусь с этой блядью, – выговариваю Красе.

– Я тебе сразу сказал, что она такая же, как все, – хмыкает он. К нам в випку как по заказу приходит толпа стриптизерш и каждая рвется исполнить для нас приват. Смотрю на них и думаю – а ведь они чьи-то матери, дочери, сестры, жены, в конце концов!

– Можно без женской энергии обойтись сегодня? – рычу на Красина.

Он, гаденыш такой, стиляга московский, ржет и просит девочек не обижаться на мою временную импотенцию.