Оставь себе Манхэттен - страница 17

Лорел кивнула, как будто эта ситуация была совершенно обычным делом.

– Это выплывет наружу, – заметил Райан. – Запомни мои слова. Так или иначе, это произойдет, и мало тебе не покажется.

Райан Саттер был настолько прямолинеен и рассудителен, насколько возможно. И именно этими качествами я восхищался в нем больше всего. Его слова всегда попадали прямо в цель.

– Нет, пока вы двое держите рты на замке.

Но сомнения продолжали мучить меня. Из-за социальных сетей и смартфонов с крутыми камерами в наши дни хранить секреты было почти невозможно. В Нью-Йорке или в дебрях Вайоминга – люди везде были одинаковыми, то есть любопытными.

– Мы еще не обговорили детали, но она периодически будет жить здесь.

– Значит, все не только на бумаге? – уточнила Лорел. – Вы должны жить вместе? Как будто это настоящий брак?

– Ненастоящий. Но мы будем жить вместе. – Слова были горькими на вкус.

– Как долго?

– Три года.

Глаза Лорел расширились.

– Боже милостивый.

– Она горячая штучка? – поинтересовался мой близкий друг, что было не в его характере.

– Она моя жена, придурок. Никаких приставаний к будущей миссис Блэкстоун. Никто не должен знать, что это фиктивный брак, помнишь?

Райан улыбнулся.

– Я приму этот ответ за «да».

– Что еще важнее – что бы я ни делал или ни говорил при ней, я ожидаю, что вы двое будете с этим соглашаться. – Мой пристальный взгляд метался между ними двумя. Я всем своим видом старался донести до них серьезность происходящего. – Ясно?

У Лорел было хмурое выражение лица. Обычно она выглядела так, когда в офисе пукали собаки.

– Что это должно означать? Мне снова придется лгать?

– Все это ложь, Лорел, – раздраженно объяснил я.

Выкупленная земля постоянно была у меня на уме. И насколько мне известно, отец ни разу не выступил с пустой угрозой. Именно это сделало его таким эффективным в бизнесе.

– Достойная ложь во спасение. Что ни сделаешь ради общего блага?

– Ты уверен, что там найдется для меня место? – спросила я мужчину, стоящего рядом, – того самого, у которого было подозрительно нейтральное выражение лица.

Скотт постучал в дверь моего номера в семь утра. Когда я открыла, обнаружила его прислонившимся к дверному косяку с печальной улыбкой на лице и в черной рубашке хенли, которая облегала грудь, как вторая кожа.

– Приехал забрать свою жену, – растягивая слова, произнес Скотт, на его лице читалась сдержанность. – Тебе нужно хорошенько ознакомиться с тем, на что ты подписываешься.

Это была первая полуразумная вещь, которую он когда-либо мне говорил.

Взгляд вернулся к его древнему голубому пикапу «Форд», припаркованному перед гостиницей. Две серые собаки размером со слонов уставились на меня из салона.

– В чем проблема? Ты не любишь собак? – спросил брюзга.

– Я люблю собак, – резко ответила я. На самом деле это была правда, и меня возмутил ехидный взгляд, которым Скотт меня наградил. – Просто я сомневаюсь, что в кабине найдется для меня место, если только ты не ждешь, что я поеду в кузове.

– Послушай, куколка. Если планируешь жить со мной, тебе лучше к ним привыкнуть. Итак, ты едешь или нет? У меня еще много работы.

Он сказал «работы»? Я могла поклясться на Библии, что это слово наряду с «пожалуйста» никогда не входило в словарный запас Скотта.

– Что это за собаки?

– Ирландские волкодавы. Давай залезай.

Он положил руку мне на поясницу и подтолкнул вперед, придерживая дверь грузовика. Я сделала еще несколько неохотных шагов, снова заглянула внутрь и заметила, что макушки собак задевают потолок кабины.