Оставь себе Манхэттен - страница 22

Он заглушил двигатель и повернулся, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. Пытался намеренно запугать? Если да, то у меня для него была плохая новость: это не сработало.

Мыслями я вернулась в Нью-Йорк. Что я теряла, выходя за Скотта? К сожалению, ничего. В квартире меня буквально ничего не ждало, кроме нескольких приправ и банки печеного кешью. Ни семьи. Ни парня. Ни Джоша. Просто всепоглощающее одиночество. И даже Гринч Скотт был лучшей компанией, чем банка печеных орехов.

Я могла это сделать. В течение дня решимость только укреплялась. Эта новая сварливая, любящая прогулки версия Скотта лучше, чем дегенеративный, вечно пьяный плейбой, которым он когда-то был. Как и почему произошла эта перемена, меня не касалось. До тех пор, пока изменения были в основном постоянными – а у меня были веские основания полагать, что так оно и есть, – я была готова дать этому соглашению шанс.

– Готова ли я выйти за тебя замуж ради возможности стать генеральным директором «Блэкстоун»?

Я выдержала пристальный взгляд его темно-синих глаз, казавшийся еще более тяжелым в темной кабине пикапа. Ему нужно было увидеть, что я говорю серьезно. Что я была готова довести дело до конца.

– Да.

После тяжелой паузы Скотт снова уставился в лобовое стекло.

– Зимой температура здесь опускается ниже нуля.

– Я куплю себе куртку North Face.

– И остается низкой в течение нескольких недель.

– Тогда я куплю себе еще и теплые штаны.

Его челюсть напряглась, Скотт перестал скрывать свое разочарование. Было ясно, что он действовал по принуждению. Я знала, что Фрэнк угрожал лишить его наследства – в этом случае Скотт мог бы просто быть мужиком и не продаваться за деньги. Но он так не сделал. И вот к чему это привело.

– Ты можешь здесь просто-напросто застрять. Погода бывает очень непредсказуема.

– Тогда я проведу видеоконференцию.

– На ранчо, я имею в виду. Иногда я не могу попасть в город по несколько дней. В апреле у нас бывают снежные бури.

– Мы запасемся замороженными овощами.

Скотт нетерпеливо барабанил большими пальцами по рулю.

– Будь по-твоему.

Он выглядел совершенно подавленным, и впервые с тех пор, как согласилась на этот план, я почувствовала себя виноватой.

Двигатель «Форда» заработал.

– А как же праздники? – спохватилась я. Скотт, казалось, был полон решимости уехать, не обсуждая все детали. – Мы не можем провести праздники порознь. Пока я пробуду две недели здесь, а потом улечу на две недели в Нью-Йорк, но тебе тоже придется приложить усилия. Иначе правление заподозрит неладное.

Я не знала, почему упомянула именно праздники. Я не отмечала ни один из них с тех пор, как в семнадцать лет уехала из дома бабушки и дедушки, и даже их праздники не отличались чем-то особенным. Это всегда был просто еще один повод искупить грехи, которых я не совершала.

– Праздники?

Скотт, казалось, был искренне озадачен вопросом. Правда, ненадолго. Менее чем через секунду все прояснилось, освобождая место для совершенно другого чувства, менее нейтрального. Возмущения.

– Это откровенный шантаж. – Он недоверчиво покачал головой и заглушил двигатель. – Я готов провести с тобой столько времени, сколько понадобится для того, чтобы этот фарс выглядел законным, но ни секундой больше. Пусть в правлении думают, что начало семейной жизни дается нам нелегко. С моей репутацией это не должно навлечь на нас какие-то подозрения.

Каждое сказанное им слово заставляло меня содрогаться. Мой внутренний мир можно было сравнить с большим озером: подводное течение в нем сносило все на своем пути, в то время как на поверхности была едва видна рябь. Румянец, проступивший на лице и шее, к счастью, был скрыт тусклым светом в кабине пикапа.