Оставь себе Манхэттен - страница 30
Одетая в серые легинсы для бега и белый спортивный лифчик, Сидни стояла у окна, согнувшись пополам и прижав ладони к стеклу. Легинсы не оставляли простора воображению. Спортивный лифчик был еще хуже. Она по очереди вытянула сначала одну ногу, затем другую. Член зашевелился – это так сильно потрясло меня, что я даже посмотрел вниз, чтобы убедиться в том, что мне это не снится.
Разве всего несколько дней назад я не решил, что в образе Сидни отсутствует даже намек на сексуальность? И все же вот он я, с ужасающей головной болью и похмельем, возбуждаюсь при виде полностью одетой жены, ванильной блондинки. Все это какой-то глупый фарс.
Скажи это подножке в своих штанах, придурок.
Сидни повернулась. Когда она увидела меня, на ее лице на мгновение промелькнуло удивление. Затем взгляд медленно опустился. Без сомнения, она заметила мою эрекцию.
– Я пытаюсь уснуть, – выпалил я.
Где-то в глубине души я понимал, что был несправедлив. Не ее вина, что, даже учитывая похмелье, мое тело реагировало на нее. Однако я, казалось, не мог подавить закипающий во мне гнев.
– Так сложно было подождать до полудня, чтобы отчитаться перед своим новым тестем?
Боже, как странно это прозвучало. Эта женщина – незнакомка – была моей женой. Это не ночной кошмар. Вспышка боли заставила меня поднять руку и поморщиться, палец отек, а фаланга была вся ободрана из-за маленького золотого кольца. Господи Иисусе, мне нужно снять его, пока я не лишился пальца из-за гангрены. Если это не знак, тогда я не знаю что.
– Сейчас три часа дня…
Она моргнула, сохранив невинное выражение лица. Ее голос оставался равнодушным. Пот блестел на шее и стекал между грудей к плоскому животу. Мой взгляд задержался на нем. Реакция и двигательные навыки замедлились из-за абсурдного количества очень дорогого виски, которое я выпил накануне.
– Я только что вернулась с пробежки… Думала, ты уже проснулся.
Мой взгляд оторвался от ее тела, чтобы вернуться к лицу. Глаза цвета ржавчины пристально смотрели на меня не отрываясь. Позади Сидни на безоблачном небе садилось солнце.
Я проспал весь день.
Взгляд вернулся к маленькой миссис Всезнайке, которая продолжала смотреть на меня, поправляя высокий конский хвост на макушке. Ее спокойное поведение сводило меня с ума. Кому-то нужно было встряхнуть ее. Кому-то, кроме меня.
– Наверное, я проспал.
Голос звучал так, будто я извинялся. Почему, черт возьми, меня волновало, что она обо мне подумает? Этого не должно было произойти. Мне безразличны ее чувства. Кроме того, я не спал так долго целую вечность. Ни разу с тех пор, как уехал из Нью-Йорка. Обычно я покидал дом уже в пять утра. Иногда раньше, в зависимости от времени года. Но все, что я мог сейчас видеть, – это скрытое осуждение в ее глазах.
– Должно быть, так и произошло, – сухо ответила она.
Включился кондиционер, я скользнул взглядом по ее груди. Сквозь ткань топа были видны соски. Твердые, идеальные. Черт. Это быстро превращалось в проблему.
– Одевайся. Мы уезжаем через час.
Тот, кто не провел последние три дня, наблюдая за холодной и строгой красотой ее лица, упустил бы это – вспышку разочарования, на мгновение прорвавшуюся сквозь внешнее спокойствие. Но не я. Сидни вздернула подбородок, ее взгляд упал на руку. Ту, на которой у меня красовалось кольцо. Вот почему я не удивился, когда она заговорила снова: