Когда всё было готово, послышался знакомый голос: – Опять беспокоить меня будешь?
– Каюсь, буду! Прости меня, Время! – и нажал на кнопку «выстрел» Раздался грохот, из коллектора рванулось пламя, я рефлекторно зажмурился, а когда открыл глаза, то первым делом глянул на часы. Они шли и показывали 00.30 минут. Я подорвался и бросился к тому месту, где была кабина, но ничего, кроме монолитного бетона, не обнаружил.
– Ура! – заорал я, – вернулся! Я вернулся! Я дома!
Несмотря на то, что домой я попал поздно ночью, проснулся я рано и весь измаялся, ожидая, когда время доползет до десяти часов. Это время открытия цветочного магазина по субботам, а сегодня как раз была суббота.
«Чего тянуть? Раз все проверено временем и внуком!» – и я решился.
В одиннадцать с огромным букетом роз я стоял перед дверью Машиной квартиры. Открыла дверь сама Маша и с широко открытыми от удивления глазами переводила взгляд от моего лица к букету и обратно. Наконец. послышалось тихое: – Заходи, Ми-миша.
Из комнаты в прихожую вышли родители Маши и с одинаковыми выражениями лиц замерли статуями.
Я тоже замер и почувствовал, как в ямке за левым коленом забилась жилка. Обычно это случалось в моменты сильного волнения. В голове проскочила от Первого Миши совершенно не ко времени мысль: «Надо же! Когда в будущее летал такого не было».
– Да говори же ты что-нибудь! – изнутри подтолкнул меня Второй Миша.
Первый прикрикнул: – Цветы преподнеси и на колено припади, идиот!
Я протянул Маше цветы и промямлил: – Вот.
«Что «вот», идиот?» – воспалился Первый Миша, и я опомнился, бухнулся на колено и выпалил: – Маша! Я люблю тебя! Навсегда! На все времена! Выходи за меня замуж!
Маша после небольшой паузы еле слышно прошептала: – Я, я согласна!
Я взял Машу за руку, мы повернулись к ее родителям и я по стародавнему обычаю поклонился в пояс и сказал: – Я прошу руки вашей дочери! Благословите!
Первый Миша приказал: – Обними Марию, обними!
Второй добавил: – И поцелуй, крепко поцелуй!
Я обнял Машу и, крепко целуя, услышал голоса обоих внутренних Михаилов: «Остановись, Время! Ты прекрасно!»
И время для нас действительно остановилось, и улетели мы с Машей из московской прихожей в дальние дали прелестные, в небеса небесные, в края чудесные, и чувствовали мы только сладость губ и слышали только биение влюбленных сердец. Но недолго длился наш сладостный полет. Заданный тихим голосом будущей тещи вопрос: – А где вы будете жить? – тут же приземлил нас и вернул в тесную прихожую. Вопрос, разумеется, был адресован в основном мне, вопрос, понятное дело, житейски важный, но почему-то он меня задел за живое и даже обидел, причем обидел за Машу. Дескать, нет чтобы спросить: «Маша, а любишь ли ты этого женихастого пришельца и уверена ли в его чувстве? И вообще – в чьи руки мы тебя отдаем?» Так нет! Сразу утилитарно – бытовое «а где жить будете?» Не совладав со своим раздражением, я выкинул коленце и по-булгаковски, помните встречу на Патриарших прудах, бухнул: – А жить мы будем в вашей квартире! – Типа пошутил! Но тут же вспомнил опять же булгаковское выражение относительно того, что квартирный вопрос москвичей портит, да еще увидев выражения лиц Машиных родителей, напряг всё свое обаяние, широко улыбнулся и сказал: – Шутка, конечно!
Тут же в голову от Первого Миши прилетело: – Этак ты дошутиться можешь! – Второй Миша прокомментировал просто: – Идиот! Что тут скажешь!
