ОстротА. Записки русского бойца из ада - страница 18

Меня в очередной раз ждал ритуал облачения в боевое снаряжение – я накинул на себя лежавший на раскладушке бронежилет, нацепил на голову шлем, натянул тактические перчатки и отправился на выход вместе с заковавшимся в броню ротным. Кончики пальцев под перчатками начинали зудеть от желания поднять «птичку» в воздух. Артиллерии у нас в распоряжении сейчас не было, ну да и черт бы с ней – хотя бы посмотреть. Я уже несколько месяцев не был на передовой и с тех пор не пилотировал дрон непосредственно на линии соприкосновения, а не над скучным и приевшимся полигоном. Наконец-то увижу под собой копошащихся и еле различимых на экране бойцов противника, которых удается разобрать только наметанным глазом опытного пилота.

Мы с командиром протиснулись через покосившиеся ворота, отделявшие наш участок от перепаханной взрывами грунтовой дороги, и отправились к стоявшим чуть поодаль домам. Поднимать дрон прямо от нас было нельзя – точку взлета мог засечь противник и обнаружить укрытие, поэтому было решено управлять квадрокоптером из двухэтажного летнего коттеджика, что стоял на небольшом удалении. Немного изучив то, что осталось от дачного поселка, я определил и место запуска – квадрокоптер я размещу на крыше невысокого сарая, что стоял еще метров на сто дальше по улице, подниму «птичку» в воздух и уже затем пойду на второй этаж запримеченного коттеджа, чтобы оттуда наблюдать за «полем боя», если этим выражением можно окрестить окружающее нас пространство, на котором украинцы последовательно пытались уничтожить нас, а мы пытались уничтожить украинцев.

Командир остался в коттедже, а я сбегал до сарая, приподнявшись на цыпочки, поставил на крышу дрон и запустил пропеллеры. Машинка приподнялась на несколько метров над крышей сарая, и вот теперь можно было бежать обратно. Если меня и засекли, то будут стрелять по несчастному сараю, а не по спрятавшимся несколько поодаль нам с ротным. И вот через выбитую дверь на летнюю кухню, оттуда в нечто, напоминавшее заваленную мусором и побитой мебелью гостиную, и по деревянной лестнице наверх, на второй этаж. Командир сидел на небольшом диванчике в хорошо освещенной солнечным светом комнате. Он проникал внутрь через окно и ведущую на балкон дверь, он тонкими лучами пробивался через многочисленные отверстия в стенах комнаты. Но тогда меня это даже удивило – дырок в стенах было куда меньше, чем можно было бы представить. Этот участок земли утюжили минометами, танками и артиллерией многие месяцы, здесь полегло огромное количество солдат, но, несмотря на это, второй этаж остался почти нетронутым.

– Здесь можно и наблюдательный пункт разместить, – заметил командир, когда я уселся рядом с ним.

– Да, хорошая идея. И если обнаружат, то все под ударом не окажутся. Только защиты никакой.

Стены второго этажа были сложены из гипсокартона на деревянном основании, а с той стороны его прикрывал разве что шифер. В случае удара по дому мои любимые шансы, которые я рассчитывал всегда, везде и почти в любых условиях, сокращались до минимума. Но лучше действительно поставить человека с антидроновой пушкой здесь – с балкончика ему будет проще снимать вражеские квадрокоптеры, пока остальные будут спокойно отдыхать под прикрытием кирпичных стен нашей базы.

Но я думал уже не об этом, а смотрел в экран пульта от дрона. Вот они – домики, в которых мы скрыты, надо набрать немного высоты. Теперь виден и край нашего дачного поселка, и Угледар, и проходящие между посадки, в которых сидят наши парни. Вот ту часть дач еще занимают украинцы, и именно ее мы собирались исследовать. И исследовали бы, если бы в очередной раз не раздались звуки канонады – в этот раз стреляли не в нас, но украинцы опять завели что-то тяжелое. Грохот одиночно работающего орудия и звучавших где-то поодаль взрывов заставил нас развернуть камеру дрона и начать пристальнее вглядываться в пожженные многоэтажки – сейчас, когда враг в очередной раз начал бить по нам, его проще всего вычислить.