Остров айлатки - страница 3

А потом отца не стало – рак легких на последней стадии. Натка с ужасом смотрела, как вся энергия уходит из его стройного тела. Мать смотрела на его увядание с плохо скрываемым отвращением, и Натке стала противно от этого. Один раз она даже закричала ей: «Да ты его никогда не любила!», за что получила огромную затрещину, от которой неделю болела челюсть. Сама она не отходила от его постели, вся в слезах, ловя последние моменты общения с самым важным человеком в своей жизни. Отец не пытался бороться – болезнь обнаружили на последней стадии – и смерть он встречал достойно. В его глазах не было страха, в голосе – заискивания жажды жизни. «Пора значит пора», говорил он тихо. Натка смотрела в его глаза и понимала, что сейчас он там – в буранах Тихого океана, плывет на лодке, всматриваясь в океан. За несколько дней до смерти он рассказал ей об айлатке.

«Послушай», – кашляя, с трудом выдувая из легких воздух, говорил он, «Я такого зверя там видел, трудно поверить. Были мы на Безымянном в последний раз. Ну там, откуда всех выселили в Советское время. Мало кто туда плавает. Есть там наблюдательный пост за китами, от старой научной экспедиции. Так вот, я пошел с командой, они за кашалотами наблюдали, а я искал, где лосось нерестится. Только работой я так и не занялся. Диковинный это остров, скажу тебе… Что-то звало меня внутрь. Однажды утром я встал и долго бродил по изломам и холмам. Не знаю сам, чего искал. Рыб же на суше нет, сама знаешь. И все какой-то свет струился и было так тепло. Я взмок, сбросил с себя куртку. А сам думаю: как же так? Какие холода здесь, а на острове так тепло? Но было так тепло и солнечно, а передо мной поляна цветов раскрылась. И вот тут-то самое странное и произошло. Из этих цветов расправились крылья, большие такие, как у чайки. Но только то была не чайка. Я поверить глазам не мог, когда увидел, что крылья эти несут змею. Она извивалась в воздухе, большая была такая, что питон. Хотя я питонов только в зоопарке видел. Только без окраски – серая вся. А глаза, такие желтые с узкими монетами зрачков – в меня вперились. И вот подлетела эта животина ко мне, а я только рот раскрыл, смотрю на эту диковину. Змея язык высовывает, неподвижно на меня смотрит. А потом взлетела и унеслась куда-то в холмы. Я хотел за ней, но тут меня окликнули. Экспедиция меня целый день искала, им пора было уплывать. Я никому не рассказывал об этом, все равно бы не поверили».

Натка видела, что отец не врал, это была не байка или сказочка, чтобы ее развеселить. Она давно знала его, чтобы почувствовать в голосе и глазах настоящее воспоминание. Но если он видел это существо, значит оно было реально? И если да, он должен был его открыть! Но проклятая болезнь высосала из него жизнь, лишила славы. Так думала Натка, прокручивая рассказ снова и снова в голове. Когда отца уже не стало, девушка твердо решила, что полетит на Командорские, чтобы отыскать зверя из его рассказа. Ее отец не мог уйти из этого мира просто так, неизвестный никому, кроме нее и жестокосердной матери. Его имя должно было остаться как исследователя, обнаружившего новый вид. За него это сделает Натка. Она полетит на Командорские, поплывет на Безымянный и будет искать, неустанно, день и ночь, эту причудливую змею с крыльями, чтобы открыть новый вид и, как первопроходец, дать ей имя – а имя это будет в честь ее отца. Одержимая этой идеей, она больше не могла думать ни о чем. Парни, работа, ипотеки и сытая жизнь типичного городского потребителя были призрачным миром, который не имел к ней отношения и с которым ей приходилось мириться в силу обстоятельств. Реальная жизнь ждала ее там, на другом конце огромной России, на маленьких клочках суши, оторванных от материка, куда отправлялись добровольно только отшельники или безумцы. Конечно, мать не понимала ее. Эта женщина вышла замуж за другого человека всего через несколько месяцев после смерти отца, продав огромный дом с огородом, принадлежавший ему. В глазах Натки она была подлым предателем, и она обрубила все контакты с этой женщиной. Мыкаясь по работам, экономя на еде и жилье, она за несколько лет смогла накопить на билет на Командорские из Москвы. Обратный ей был не нужен. Оставалось только договориться с заповедником, чтобы ее взяли волонтером. Отозвался человек по имени Зорин, который собирался на Безымянный наблюдать за китами. И теперь, после череды нестыковок и спонтанных решений, ей нужно было найти биолога в незнакомом месте.