Несмотря на то что все лучшее отдавалось на корабли Шпанберга, остовы будущих пакетботов уже обросли шпангоутами, взметнулись в небо стройные мачты. На берегу варили смолу для конопатки, сновали туда-сюда по сходням матросы… Лица у всех были серьезные, сосредоточенные, но под этой сосредоточенностью, будто солнце сквозь облака, проступала надежда. Сбросив гнет бесцельного ожидания и бесконечных проволочек, люди работали с раннего утра и до поздней ночи, постепенно превращаясь из стаи случайных людей в команду.
Подогревало и ожидание новостей от Шпанберга. Уже к апрелю все основные работы по строительству кораблей были завершены. Потянулось ожидание – вязкое, бесцельное. Сотню раз уже горячий Чириков на заседаниях штаба настаивал выходить в море, не дожидаясь Шпанберга. Однако Беринг медлил, и это промедление сводило всех с ума.
И вот, неделю назад дюбель-шлюп «Надежда» под командованием лейтенанта Вальтона вернулся. Один. С тех пор о возвращении Шпанберга старались не говорить. И об отплытии тоже.
– Вот уж от кого такое услышать не ожидал, – усмехнулся в усы Чириков. – Что же ты тогда в штабе у командора со мною плечо к плечу не стал? Послушал бы Беринг нас двоих-то!
Ваксель долго молчал. Потом тихо сказал:
– У меня семья. Кто знает, не ждет ли нас судьба Мартына…
– Отец! Огни с моря на зюйд-весте! – Лорка, размахивая руками, бежал к нему по берегу.
Все детство Лорка был маленьким и хрупким, огневица точно выедала его изнутри. Но в последний год, проведенный здесь, в Охотске, отцова стать дала себя знать. Лорка вдруг вытянулся свечой и ростом уже сравнялся с большинством взрослых тунгусов.
Корабелы и офицеры экспедиции столпились на берегу, вглядываясь в темнеющий горизонт.
– Идут двое! Крест на том, впереди «Архангел Михаил»! – закричал наконец корабельный плотник Савва Стародубцев. – По оснастке я его, родимого, за версту вижу! Это Шпанберг!
На пристани началась лихорадочная суета. Зарядили пушку и издалека донесся ответный залп. Теперь сомнений не было.
Командор Беринг стоял на песчаном берегу, длинный завитой парик трепал ветер. Он плакал, не стыдясь, и Лорка вдруг понял, что сам Иван Иванович уже в возвращение Шпанберга не верил.
Когда корабли подошли достаточно близко, все вокруг принялись палить и кричать, как сумасшедшие. Наконец причалила к пристани шлюпка, и капитан Шпанберг, – исхудавший, с растрепанными волосами, без парика, ступил на берег.
Беринг обнял его дрожащими руками.
– Воистину славен Господь! И не чаял я уже с тобою, Мартын, свидеться! – хрипло сказал командор, крепко стискивая плечи товарища. – Идем в штаб, доложишь. Алексей! Надобно немедля всех разместить, накормить скоромным и выдать водки штоф. Лорка, беги к попу в церкву, вели в колокола звонить. Радость, друзья мои. Радость!
* * *
В штаб любопытствующих, в том числе и Лорку, не пустили. А ему страсть как хотелось послушать! Недолго думая мальчик кругом обежал штаб, сложенный обычной избой, сиганул с разбега на пристроенный к ней амбар и протиснулся в узкую щель под крышей. Переступая по балке, проскочил над сенями, приник к дощатой обшивке над дверьми. Стоять на узкой балке было неудобно, держаться почти не за что – но зато со своего насеста ему было видно всех как на ладони. Сколько он уже этих важных заседаний подслушал!
Беринг сидел во главе стола, вокруг него кругом расположились офицеры. Командор сам налил полный стакан водки, поднес Шпанбергу. Тот выпил залпом, резко выдохнул.
