– Благодаря увлечению паранормальными явлениями. Навроде левитации, пространственно-временных порталов, аномальных зон и тому подобного. В магию и чудеса категорически не верил, пытаясь найти для всего научное объяснение. Потому и поступил на физический факультет Стокгольмского университета. Именно знания физики, как я полагал, должны помочь в этом. А в поисках интересующей литературы, помимо библиотеки, частенько захаживал в университетскую книжную лавку. Хозяин её вскоре запомнил меня и уже с порога предлагал новинки. Но в один из дней незадолго до окончания летней сессии второго курса встреча оказалась иной. Вместо книг он представил меня седобородому старцу, сохранившему, несмотря на весьма почтенные годы, горделивую осанку и серьезный вдумчивый взгляд.
– Можешь называть меня Мастером Свенссоном, – представился тот. – Значит, это ты желаешь познать вещи, объяснить которые наука затрудняется?
Под его взглядом одна из книг внезапно взлетела в воздух и плавно опустилась на соседнюю полку. Я как зачарованный наблюдал за её перемещением, не в силах сказать что-либо путное.
– Тогда тебе нужно учиться не здесь, – как ни в чем не бывало продолжал старик, – ибо в стенах университета, даже лучшего из ныне существующих, будешь видеть лишь одну сторону вещей. Узнать другую и научиться управлять силами природы, которые считаются неподвластными человеку, сможешь, поступив в Академию Волшебства.
Естественно, я забросал его вопросами, однако Мастер Свенссон был терпелив, пояснив, что наука и магия на самом деле не отрицают друг друга, скорее – взаимно дополняют, оперируя в различных плоскостях естествознания. И до сих пор существуют те, кто продолжает «баловаться» волшебством, сохраняя и приумножая сокровенные знания. А как всё это выглядит в реальности, я увижу, когда окажусь в Академии. Если надумаешь, добавил он под конец, зайди тогда и скажи хозяину лавки.
Подумав недели две, я решился – уж очень впечатляющим оказался вид книги, перемещаемой в пространстве без каких-либо усилий со стороны. Рекомендательное письмо уже ожидало меня. А когда подошло время, хозяин лавки, оказавшийся координатором Академии, переправил меня сюда. Но скажите, – закончил Олаф свой рассказ, обращаясь непосредственно к Лоренцо, – неужели я действительно научусь телекинетическому перемещению вещей?
Тот едва заметно усмехнулся.
– Обязательно. Хочешь, для тренировки напишу соответствующую формулу. Вряд ли сразу получится перемещать предметы – если только не имеешь к тому особый дар. Но попробовать можешь.
И вытащив из верхнего кармана рубашки маленький потрёпанный блокнотик с прикреплённой к нему шариковой ручкой, он написал в нём несколько слов, а затем вырвал листок и протянул его скандинаву.
– Zeind dissjorr avdienns kevarg, – любопытствуя, прочитала Таисия. – А это чего значит? По латыни? Ваш главный нам сегодня втолковывал про необходимость её изучения.
– Запись действительно латинскими буквами, а вот перевод не найдёте даже в сборнике латинских идиом. Фактически здесь всего лишь буквенное выражение звуков, которые нужно произнести, чтобы осуществить телекинез. Вот, смотрите! – Лоренцо произнёс формулу, и сосновая шишка, лежавшая в траве, покатившись, подпрыгнула и очутилась у него в руке.
Олаф во все глаза смотрел за перемещением шишки, после чего бережно сложил и спрятал листок.
– Я буду стараться, – пообещал он, хотя никто не собирался брать с него каких-либо обязательств.
